К востоку от Эдема. Хищники
Шрифт:
Я открыла глаза и посмотрела на алого дракона, сидевшего рядом. Помолчала.
— Ты знаешь, что такое бусидо? — спросила я после паузы.
Ариман покачал головой.
— Это кодекс воинской чести, согласно которому живут самураи.
— Ты упоминала о них… Кто такие самураи?
— Воины, — сказала я тихо.
Ариман внимательно посмотрел мне в глаза.
— Ты самурай?
Я помолчала.
— Теперь, наверно, да. Меня учили воевать… — опустила голову. — Но только вчера вечером, у костра, я ощутила бусидо так, как
Подняла взгляд.
— Что-то внутри тебя, может сердце, а может душа — заставляет следовать по Пути воина. Когда-то, очень давно, мой учитель сказал: не мы идём по пути, но путь проходит через нас.
— Я понимаю, — серьёзно ответил дракон. — Вспомни, меня воспитывали как Защитника.
— А кто они такие, Защитники? — спросила я. Он опустил голову.
— Воины.
Потом мы посмотрели друг другу в глаза.
— Мой путь ведёт на восток, — тихо сказала я. — Возможно, драконам этой страны уже не помочь, но их дети имеют шанс, Ариман. Теперь я понимаю, каким образом попала в замок Годзю.
— Как? — спросил он после долгой паузы.
— Наверно, люди убили моих родителей, таких же животных как она… — я кивнула в сторону дерева. — …А меня, новорожденную драконочку, взяли домашней зверюшкой. Поэтому те, кто отнимают у драконов разум, не успели отнять его у меня.
— А потом люди вдруг увидели, что их зверюшка разумна… — в словах Аримана прозвучала горечь.
— И воспитали её, как ребёнка собственного племени.
Алый дракон повернул ко мне глаза, в глубине которых угадывались слёзы.
— Я тоже был воспитан людьми. Матери у меня никогда не было, а отец… — он стиснул зубы. — …отца я, похоже, заинтересовал только когда исчез. Я его никогда не видел.
— По крайней мере, ты хоть знаешь что он жив, — улыбнулась я. Правда улыбка вышла невесёлой.
— Я помогу тебе, Хаятэ. — негромко сказал Ариман. — Пусть хоть на некоторое время наши пути сольются.
Я отвернулась.
— Это не будет прогулкой, Ариман. Это — война, и она очень легко может забрать наши жизни.
Он резко поднял голову.
— Я знаю, что такое война. Уже видел.
— И всё равно хочешь…?
— Не хочу, — сказал он серьёзно. — Но должен.
Я встала, повернувшись к алому дракону лицом. Он тоже встал. Между нами пылал костёр, летали искры, и на мгновение мне показалось, словно за спиной Аримана встал громадный крылатый силуэт из призрачного пламени. Алого, словно кровь.
И тогда я протянула ему руку над костром.
Я стоял у костра, в ночной степи, под хмурым небом. Звуки ночи куда-то ушли, остался только треск веток в пламени и дыхание Хаятэ. Она смотрела на меня сквозь искры, что уносил в небу ветер.
Пламя отражалось в её сине-золотой чешуе тысячами звёзд. И внезапно за спиной Хаятэ мне почудился громадный крылатый силуэт, сотканый из призрачного синего
Я узнал его. Я никогда его не видел, но узнал в тот же миг. И, больше не сомневаясь, что за моей спиной Хаятэ видит такой же призрак — но алый — я протянул руку над костром.
В свисте ветра послышалась песня. Мы с Хаятэ держались за руки, глядя друг другу в глаза, и не замечали, как между нами гаснет костёр.
— Ты видела…
— Ты видел…
Мы одновременно вздрогнули. Хаятэ быстро обернулась, но призрака за её спиной больше не было. Я оборачиваться на стал.
— Кто они? — тихо спросила Хаятэ.
— Наверно, наши предки, — ответил я.
— Костёр совсем угас… — она подняла глаза. — Надо подбросить веток.
— Не надо, — сказал я тихо. — Пусть гаснет.
Песня в голосе ветра становилась всё громче и громче с каждой минутой.
Эпилог
Старый человек дремал в тени смоковниц. Резные стены беседки, где он отдыхал, давно потемнели и растрескались от времени, в небольшом бассейне плавали осенние листья. По небу бежали тучи.
Неожиданно рядом с беседкой послышался тихий хлопок воздуха. Осенние листья зашуршали под копытами чёрного коня, появившегося неизвестно откуда. С его спины на осеннее покрывало спрыгнули двое юных драконов.
— Я же говорил, что сумею… — тихо сказал алый. Синий заметил дремлющего старика и тепло улыбнулся.
— Подожди меня здесь.
— Только побыстрее, нас могут заметить…
Синий дракон беззвучно вошёл в беседку и опустился на колени перед стариком. Блестящие крылья были изорваны, за спиной крепился длинный прямой меч, на груди висел сказочно красивый медальон. Золотисто-синяя чешуя дракона отражала сотни беседок, стариков, чёрных коней, смоковниц…
— Ханасаки-сэнси! — тихо позвала Хаятэ. Старый волшебник заворочался во сне.
— Ханасаки-сэнси!
Старик приоткрыл глаза. Несколько секунд молча смотрел на драконочку, потом с трудом выпрямился и сел, положив руки на колени. Из глаз Хаятэ показались слёзы.
— Вернулась… — тихо сказал Хакас.
— Нет, учитель.
Старик поднял взгляд и заметил юного алого дракона, стоявшего возле коня. Помолчал.
— Я знал, что так случится. Помнишь, в последний день…
Синяя драконочка внезапно схватила руку Хакаса и положила себе на лоб.
— Прости!
— За что? — улыбнулся старик. — Все птенцы рано или поздно взрослеют… И покидают гнездо.
Хаятэ опустила голову.
— Я хотела помочь Годзю…
— Знаю.
— Он вернулся?
Хакас закрыл глаза.
— Нет, девочка моя. Они не вернулись.
Хаятэ до крови закусила губу. Долго смотрела в землю.
— Вам грозит опасность… — выдавила она наконец. Хакас покачал головой.
— Враги не стали развивать успех. Со всего Ямато собрали девять рук воинов и отдали нам, в замок. Годзю уважали…