К ясным зорям (К ясным зорям - 2)
Шрифт:
Степан чувствовал себя не в своей тарелке. Был здесь чужим, никто его не понимал, и он ни к кому не был расположен. Была только одна Яринка, но и она ни звука ему, а он должен был быть глухим к ее тайному горю. Он лишь украдкой следил за Даньком и страстно ненавидел его - чтоб тебе уголь в глаз выстрелил! Мечтал о том, как долго бы он целился винтовкой в рыжеватую кучерявую голову своего врага, как долго отдавалось бы эхо выстрела, как падал бы его враг и умирал у него на глазах. И все же мало было Степану вражьей смерти, пускай бы снова оживал, чтобы второй, третий раз убить его!
И он решил для себя: "Ты не минуешь меня!" И от этой мысли успокоился.
Титаренчиха что-то шептала невестке. Яринка старательно и радостно кивала - хорошо, мама, хорошо!
– потом метнулась туда-сюда, забренчали ложки и миски, откуда-то появились закуски, к Степановой бутылке присоединилась в компанию еще одна, хозяйская, и, радостно осмотрев стол, Яринка крикнула свекрови - уже, мама!
– и закусила нижнюю губу, гордая тем, что к ее родителям проявили такое гостеприимство.
Степан устал от горилки еще в дни свадьбы и поэтому уставленный всякой всячиной стол не оживил его.
И по первой и по второй выпили молча. Степан лишь ревниво следил, как пьют сыновья Титаренко. Губастый и мрачный Тимко крякал от наслаждения, и видно было, что и из ковша выпил бы без усилий; Данько же пил молча, с отвращением, морщился и хмурился. И Степану казалось, что тот хитрит: вот, мол, какой я к этому равнодушный...
"Брешешь, - хотелось крикнуть Степану, - ведь ты пьяница! Кому же тогда быть пьяницей, как не тебе!" Не мог его злейший враг быть без единого изъяна!.. А ты, Яринка, присматривай, внимательно следи!..
После второй чарки Данько вышел из-за стола и снова стал возиться со своей клюкой. За это Степан возненавидел его еще сильнее.
София не раз наступала мужу на ногу. Степану ничего не оставалось, как принимать важный и равнодушный вид. Но продолжал коситься на Данилу: замечает ли он, понимает ли, для кого предназначено презрение тестя? Но тот так старательно скреб обломком стекла свою клюку и глянцевал ее куском меха, что становилось ясно - безразлично ему все на свете, всем он доволен. Степану осталось сохранить надменный вид разве что для родителей Данька. И поэтому Курило долго не включался в разговор сватов.
А беседа началась с Баланового скрипенья:
– Вот так вот пьем... закусываем... да и терпим... что эти разбойники баламутят... Уже дважды земельку теряли... а вот и в третий раз... землеустройство... И что оно такое деется?!
– трагично затряс он поднятыми руками.
– Иде те англичане?! Чтоб все поворотить!.. Знамо, низзя так сразу... чтоб пулимьетами да еропланими... Потому как от этого и невинные хазяи могут пострадать. Но только надобно сказать нашим правителям: не троньте хазяев, не то опять пустим, мол, еропланы да пулимьеты. Беспременно!
– Ой, сжалится ли господь над нами?
– тоскливо покачала головой Титаренчиха.
Сторожко поглядывая на Степана, Кузьма Дмитриевич Титаренко зачмокал:
– Значца, так... Уремья такое
– А так, так!
– поддержала его София.
– Нужно и тебе, Степан, подумать. Как оставят нам с тобой две десятины, что ж тогда - на паперть с протянутой рукой?.. Завтра же вези в волость шесть пудов зерна и бери в аренду три десятины с агропункта. Слышь?
– А бедные что повезут?
– Детей пускай везут!
– засмеялась София.
– Га-га-га!
– загоготал Балан.
– Эт вы правду, Сопия, говорите! Неспособны хлеб родить, так только детей и плодят!
– Каждая тварь должна плодиться, - осторожно вставил Титаренко.
– Что бедные, что богатые...
– Комнезамы плодятся, а хазяи детей им корми!
– проскрипел Балан. Потому как ихняя власть! А по мне так: ощенится сука, так хазяин отберет щенков, сколько прокормить может, а остальных...
– Топить нас, сволочи?!
– неожиданно для самого себя грохнул кулаком по столу Степан.
Наступило молчание.
Степан медленно поднимался из-за стола. Что сделает сейчас - не знал.
Балан испуганно схватил его за локоть.
– Вы, сват... не обижайтесь... пошутковал я... Хотел, значца, сказать, чтоб люд плодился по возможности сколько кто хлеба имеет...
– Так, так, - отозвался и Титаренко.
– Разве мы шуток не понимаем? Значца, так... понимаем.
– И верно!
– поддержала мужа Титаренчиха.
– Так вы, братик, как есть пошутковали, а сватушка подумали невесть что... Вы уж садитесь, сват, да выпьем по чарочке... Где колбаса да чарка, там минется и сварка*...
_______________
* С в а р к а - ссора, перебранка (укр.).
– Ты, Степушка, - положила София руку на плечо мужу, - не злобствуй, как Ригор, ты же хазяин. Хазяи тебя за своего считают, а ты на добрых людей клыки оскалил...
– Я не за них воевал!
– Значца, так... Это хорошо, сват, что и хазяйские люди за савецку власть сражались!
– сказал Титаренко.
– Значца, за народную власть.
Балан сердито хмыкнул - как пролаял. То ли смех это был, то ли брань - не сказал бы и сам Тадей.
София обняла Степана за шею, подняла чарку к лицу, сказала мужу весело:
– Ой, вояка мой глупенький!.. Ну, до коих пор ты воевал бы? Да кого воевал бы? Аль свата своего, доброго хлебороба? Аль жинку свою?.. Вот придем домой, повоюешь. И - кто кого одолеет...
– Она подморгнула сватам: - И кто еще первый замирения запросит...