Кабальеро де Раузан
Шрифт:
– В этом человеке есть что-то таинственное, которое внушает больше страх, чем любопытство. Как жаль, что он такой привлекательный!
Сеньорита Аделаида-Карлотта страдала от одной болезни, которую медики называли неизлечимой, и говорили, что она доживет до 15 лет. Это предсказание печалило княгиню. Уже подходил к концу купальный сезон, у девочки было несколько припадков, настолько тяжелых, что все приготовились к худшему. Опасность достигла наивысшей точки, и все надеялись только на чудо.
Кто-то сказал княгине, что кабальеро
– Кто? – спросила та. – Отец невеселой сеньориты?
– Да, отец сеньориты Эдды.
– Мне не нравится этот человек. Лучше сказать, он пугает меня, как дьявольский дух.
– Что за дикость! Барон де Раузан очень знатный человек.
– Этот кабальеро барон?
– Барон и один из самых знаменитых людей в Европе.
– Пожалуй, я не отважусь занимать его время.
– Трудность заключается в том, захочет ли он помочь, потому что он не является официальным медиком.
– Вы хотите, чтобы моя дочь попала в руки любителя?
– Любитель сеньор де Раузан! Не будем болтать ерунду! Время – вещь драгоценная и уходит быстро, сеньора.
– Что же мне тогда делать?
– Пойти и лично попросить барона прописать лекарство для вашей дочери.
– Лично? Я?
– Вам не нужно расставаться со своей прекрасной дочерью, – произнес барон, который уже пару минут стоял и слышал последние слова. – Я предлагаю вам помощь. Не могу точно сказать, но считаю, что могу спасти девочку, как когда-то имел удовольствие спасти вас.
– Невозможно!
– Княгиня, полагаю, вы не забыли; но не будем говорить об этом.
– Так вы тот самый кабальеро, который вырвал меня из лап смерти, когда я родила свою бедную дочь?
– Да, княгиня. Я сделал это по дружбе с вашим мужем. Сегодня сделаю это по долгу человека и добрым чувствам к вашей дочери. Я всегда уважал и почитал вас. Но повторяю, что не могу быть точно уверен.
– Благодарю вас, сеньор барон, благодарю. Будьте добры, следуйте за мной.
Княгиня, или лучше сказать мать в эти мгновения, подвела кабальеро к постели больной. Та открыла огромные глаза, отбросила волосы со лба и радостно поприветствовала барона.
– Добрый день, – сказал барон. – Как себя чувствует приболевшая?
– Уже лучше, – сказала девочка. – Почему вы не привели дочку?
– Приведу потом. А теперь позвольте осмотреть вас.
– Осматривайте, сеньор, что хотите, спрашивайте, о чем угодно.
Кабальеро осмотрел девочку. Он немедленно распахнул окна, чтобы впустить свежий воздух и обложил больную подушками, чтобы той было удобнее.
– Прошло уже одиннадцать лет, – произнес кабальеро, – с тех пор как вы пришли в этот мир. Я принял вас, пока ваша мать едва дышала. Было бы странно, если бы вы ушли в мир иной прямо из моих рук. Надеюсь, такого не произойдет.
Барон снова осмотрел больную. Затем сказал:
–
– Действительно, и это меня и беспокоит.
– Наследуются зачатки болезни, но их можно уничтожить в первые годы. Я попробую.
Сказав, барон дал девочке несколько капель настойки, которую принес с собой, и посоветовал ей успокоиться и довериться ему.
– Я полностью доверяю вам и люблю вас, сеньор. Знаю, вы не дадите мне умереть.
– А пока я оставлю вас и вернусь через час.
– Хорошо, сеньор.
Пока длился осмотр барона, княгиня смотрела на него. В лице кабальеро отражался ум, сдвигались брови, горели глаза, а на губах была отеческая улыбка, и княгиня переменила к нему свое отношение. Презрение перешло в дружелюбие, страх – в доверие, неприязнь – в участие. Для нее сеньор де Раузан утратил мрачные краски, и княгиня воздала должное неотразимому мужчине, как большинство представительниц ее пола.
Около семи часов барон вернулся к больной, которая еще спала и сказал горделивой Элеоноре – так звали княгиню:
– Всю ночь каждые два часа следует давать настойку девочке.
– Хорошо, вы можете доверить мне настойку.
– Я не могу этого сделать.
– Почему?
– Потому что количество настойки следует давать разное, только я могу измерить это количество по состоянию больной.
– Вы причините себе слишком много беспокойства.
– Нет, сеньора. Для меня это не беспокойство. Я проведу ночь у постели девочки. По-другому не получится ее спасти. Чуть больше или чуть меньше капли могут убить ее. Повторяю, только я могу определить количество каждого приема лекарства.
– Я вам так обязана!
– Сеньора, сейчас в вашем доме я доктор. Завтра я покидаю Висбаден, и вы забудете обо мне, как забыли на одиннадцать лет.
– Вы поспешно уехали, как уезжаете и теперь.
– Я остался, чтобы спасти вашу дочь. Уже неделя, как я должен был уехать, но боялся обострения и хотел быть вам полезным.
– Барон, вы так великодушны.
– Знаю, что не нравлюсь вам, но мой долг совести велит мне совершить благо, не взирая ни на что.
– Я была неблагодарна, барон.
– Я не виню вас.
– Я не знала, кто такой знаменитый кабальеро де Раузан. Когда родилась Аделаида-Карлотта, вы носили другое имя. Кабальеро де Раузан знал мой супруг. Теперь с ним знакома и я.
– Позвольте мне пожать вам руку.
Барон с уважением поцеловал руку княгини. Он околдовал ее. Пропасть, к которой княгиня боялась приблизиться, была пропастью цветов.
Кабальеро провел ночь рядом с больной и давал ей лекарство, согласно своим подсчетам. На следующий день девочка была вне опасности, и барон вместе с Эддой покинули Курсааль. Аделаида-Карлотта наша рядом с подушками записку: