Кабальеро де Раузан
Шрифт:
– Наверное, мучительно постоянно бояться такого приступа.
– Очень мучительно. С лучами солнца я думал, что сегодня, возможно, придет мой последний час. С приходом мрака я думал о том же. Вдобавок, я не хотел, чтобы знали о моей ужасной болезни. Меня бы подняли на смех.
– Вы слышали, что говорили о вас?
– Слышал все, но не видел ничего. Моя подруга, что просила эликсир, подошла, закрыла глаза и попрощалась со мной.
– Вы пугаете меня! Как же это вы в самом деле не умерли?
– Было ужасно, когда заколачивали гроб, а еще ужаснее, когда гроб несли несколько кабальеро, которых я узнавал по голосу, поместили
– Сеньор!
– Я уже было вручил себя Богу, но затем подумал. Мое прошлое и настоящее, как две путеводные звезды озаряли мой мозг. Я знал, что было раньше и сейчас, но не знал, что случится со мной. Говорят, Карл V присутствовал на собственных похоронах, но они были мнимыми, а мои – настоящими!
– Чего же вы ждали?
– Я ничего не ждал, но думал, что если все это является кошмаром, то меня должны вытащить из него. Я подумал, если бы меня спасли, то я стал бы для людей тем, кто умер и возвратился к жизни, кого считают воскресшим, если такие существуют. Я подумал, что все мои мысли, чувства, представления, познания, жизнь переменились. Смерть – единственная правдивая книга, которую я читал! Весь мой ум сосредоточился на ней, а минуты превратились в века. Это чтение очистило меня. Я многое слышал у кровати, где лежал в болезни, у гроба, где меня представили мертвецом, у склепа, где меня похоронили. Люди говорили с излишним почтением, окружили меня угодничеством. Покрывало упало с моих глаз. Став слепой жертвой, я видел из глубины могилы то, чего не видел в жизни. Чего нельзя увидеть живыми глазами. Видеть – значит, узнавать. Общество перестало восторгаться мной, его расположение ко мне улетучилось.
– Сеньор, но как же вы смогли понять все это? Вы? Как человек в таком ужасном положении…?
– Мое положение было не настолько ужасным, как могло показаться. Я был как осужденный на смерть, когда наступает его последний час, но ждал его спокойно. Я родился смертным, и умру, как все. Когда забили гвозди в мой гроб, начался отсчет времени у осужденного на смерть, а солдаты выстрелили в меня.
Не знаю, сколько времени я пробыл в этом состоянии; думал только о том, что должен воскреснуть. Вдруг я услышал удары железа о стену, управляемые сильной и лихорадочной рукой. Мысль, надежда сверкнула в моей голове.
– Какая мысль, сеньор?
– Что это Ман. Что милость Бога спасает меня! Действительно, это был Ман, который приехал с эликсиром. Ему сообщили обо всем, и он спас меня.
– Он?
– Да, только этот человек знал о моей болезни. Ман стоически работал и вскоре вытащил меня из земли. Крышку гроба он разнес в щепки; я ощутил дуновение ночного ветерка и услышал, как Ман говорит: «Поднимайтесь, сеньор, я уже здесь! Что сделали с вами эти безумцы?»
Но так как я не шевелился, Ман, чтобы удостовериться, что я жив, не стал ощупывать пульс и слушать грудь, он приблизил свой
– Ман был один?
– Да, Ману нравится действовать в одиночку. Я единственный друг Мана. Мы понимаем друг друга, как Пилад и Орест. Только он мог оживить меня. И сделал это.
Он вытащил меня и положил на траву и стал думать, как вытащить меня из кладбища. Вскоре я слабо вздохнул и стал бредить. Ман накрыл меня плащом (который тот принес) и когда я уже мог ответить на его вопросы, он спросил:
– Вы ждали меня, сеньор?
– Да, – сказал я ему, потому что сказать обратное, значило огорчить его. А ведь я не вспоминал о нем, о ком действительно не должен был забывать! Хотя с другой стороны, мне было, о чем подумать… о необычных и глубоких вещах.
– Эта ужасная прихоть сеньоры, подумайте, если бы я не вернулся вовремя, вы…
– Эта замечательная сеньора не знала, что могло случиться. Женщины всегда своенравны, и следует угождать им, ведь они живут в свое удовольствие. Как роскошные пернатые, они живут определенными вещами. Который час, Ман?
– Два часа ночи.
– На сколько дней мы разлучились?
– Сегодня уже пять дней.
– Ладно, послушай, что я скажу. Вернись в гостиницу, не вызывая подозрений, посмотри, все ли мои вещи собраны. Затем проверь почтовый ящик и найми повозку.
– То есть…
– То есть я хочу остаться мертвым. Ни слова о моей болезни. Если большой свет узнает, что я страдаю от приступов каталепсии, то посмеется надо мной, узнает ахиллесову пяту и пустит кровь. Я не хочу насмешек, Ман. Я буду ждать повозку в начале улицы, у пересечения с железной дорогой на Восток. Действуй осторожно.
Ман ушел. Я все смотрел на звезды, которые исчезали и наслаждался первыми лучами рассвета. Одиночество было сладким, как и блаженство, которое я ощущал всем существом. Листва на деревьях покачивалась и благоухала. Большие птицы улетели с веток, где провели ночь, а на ветках можжевельника пели соловьи. Брезжил рассвет, и тогда я подумал:
– Я изучал людей и явления, исследовал дух божьих творений и дух столетий. Я встречал Всевышнего везде, научился любить его и перестал бояться. Я объехал весь свет, а теперь вышел из недр земли; я много прочитал, но ничего не написал. Что бы я мог написать, и для кого? у меня нет мечтаний, но есть вера. Сомнение, враг веры никогда не терзало мое сердце. Сатана ничего не мог мне сделать, потому что его царство – удел слабых, которые прожили жизнь, как и я, и упали в пропасть; а я же на пути к вершине и страстно желаю достичь ее. Тело, поднимайся, душа моя, расти!
Вскоре прибыла карета. Я ехал несколько часов и прибыл в красивую и отдаленную гостиницу рядом с озерком, которое посещают группы любопытных, именуемые радостными компаниями. Я заселился там. Ман сменил одежду, подстригся и побрился. Я сделал то же самое, мы сменили имена. Я стал итальянским туристом, пейзажным живописцем и выдающимся стрелком из оружия.
– Как необычно! А ваш уход с кладбища не заметили?
– Полагаю, заметили; но могильщику молчал, чтобы извлечь выгоду из ценной урны, куда меня поместили, ведь она великолепна, а тем более никто не преследует воскресших.