Кадетская контрреволюция и ее разгром
Шрифт:
Конференция единогласно приняла резолюцию по вопросу о тактике. Она включала в себя следующие положения: непримиримая борьба с большевизмом; возрождение единой России; верность союзникам; всяческое содействие Добровольческой армии; установление единоличной власти; заключение соглашений с другими партиями и группами для совместной борьбы против Советской власти 55 .
При подготовке к конференции в ЦК возник вопрос, не следует ли поставить на обсуждение пункт 13 партийной программы — о форме правления. При голосовании этого предварительного вопроса голоса разделились почти пополам, и пункт 13 был снят с обсуждения. Кроль комментирует это решение следующим образом: «Желая объединить других,
В отчете о конференции, посланном в Киев Милюкову, говорилось, что было принято «мнение ЦК о невозможности невоплотившейся идеи Учредительного собрания 28 ноября и о необходимости создания единоличной власти (монархия или республика — будет зависеть от господствующих настроений в массах)» 57 .
Конференция постановила послать Винавера в Киев, чтобы довести принятые ею решения до сведения находившихся на Украине партийных собратьев. В архивном фонде Винавера сохранились фальшивые удостоверения, с которыми он пробирался из Москвы в Киев. Они были выписаны на бланках комитета «Главсахар» 14 и 15 июня 1918 г. Согласно одному из них, владелец его, служащий правления Богатовского сахарного завода С. И. Розенблюм «по делам завода» должен был срочно выехать в Киев. Второе, видимо запасное, удостоверение повторяло тот же текст, только применительно к «служащему Дубовязовского сахарного завода А. А. Донде» 58 . По всей вероятности, кто-то из кадетских деятелей окопался в «Главсахаре» и снабжал своих однопартийцев фальшивыми документами.
Добравшись до места назначения, Винавер нашел Милюкова в расположенном под Киевом поместье дворянской семьи Коростовец, где лидер кадетов, сбривший усы и волосы на голове, под фамилией профессора Иванова усиленно работал над «Историей второй русской революции», первый выпуск которой в 1918 г. был опубликован в Киеве 59 . Описывая по свежим следам события в России от Февраля до Октября, Милюков пытался доказать, что решающими факторами победы большевиков были «отсталость» и «бессознательность» народных масс, а также пресловутые связи большевистской партии с немцами 60 . Характерно, что как раз в это время сам автор вступил в активные контакты с немецким командованием. «Я совершенно бросил союзников, — заявил Милюков ошеломленному Винаверу. — Веду алексеевскую армию на Москву, с тем чтобы немцы обеспечили ей тыл» 61 .
Когда неожиданная весть о новой позиции лидера дошла до Москвы, она вызвала полнейший переполох в кадетской среде. «Нас поразило это сообщение как громом, — вспоминал кадет Н. А. Бородин, — и за исключением небольшой группы лиц (помнится, П. И. Новгородцев был в их числе) все мы высказались за недопустимость» сношений с немцами 62 . Во «встревоженных» письмах Щепкина к Милюкову от 20 и 22 июня говорилось «о разрушении партии, о невозможности идти без лидера». «Предлагают приезд Н. И. Астрова, — записал Милюков в дневнике 26 июня. — Я отказываюсь: бесполезно» 63 .
Милюков написал в московский кадетский ЦК письмо, в котором резко бранил Центральный комитет за то, что тот продолжает еще находиться, как он выразился, в лапах у социалистов-революционеров и союзников. Настоящая мировая политика, писал Милюков, «делается на Юге, в Киеве. К сожалению, руководители Добровольческой армии оказались настолько бездарными, что этого не поняли».
Письмо было доложено Н. И. Астровым на заседании ЦК вместе
В связи с тем, что Милюков сложил с себя обязанности председателя Центрального комитета в Москве, эта функция была возложена на П. Д. Долгорукова.
В июне 1918 г. Милюков вместе с Главным комитетом партии «народной свободы» на Украине начал переговоры с начальником германской контрразведки Гаазе (как он сообщает, под этим псевдонимом фигурировал принц Гессенский, брат бывшей русской императрицы) и немецким послом на Украине фон Муммом. «Без нас обойтись нельзя, — говорил лидер кадетов своим германским собеседникам. — Куда бы вы ни пошли — сюда, на Дон, в Крым, везде вы находите нас, потому что мы главные Staatsbildende Elemente (государственномыслящие элементы. — Н. Д.) и находимся теперь в самом фарватере истории» 65 .
В свою очередь, немцы охотно шли на контакты с кадетами, так как, организуя поход генерала Краснова на Москву, считали необходимым «подготовить будущее правительство», на которое можно будет опереться. Для этого, как предлагал советник германской миссии в Москве К. Рицлер в письме в Берлин, следовало «по возможности глубже окунуться в ряды кадетской партии». Знаменательно, что тут же он сообщал о глубокой ненависти к ней со стороны народных масс: попади Милюков в руки крестьян или солдат, писал Рицлер в ноябре 1917 г., его «неминуемо ждала бы скорая и жестокая расправа» 66 .
Милюков и его единомышленники просили немцев отозвать из Москвы миссию Мирбаха и разорвать отношения с РСФСР. Со своей стороны, они предлагали после образования в России конституционной монархии во главе с великим князем Михаилом Александровичем 67 (лидер кадетов вновь обратился к своему провалившемуся в марте 1917 г. прожекту) признать за Германией Латвию и Литву, а также признать автономию Украины 68 . Приведенные выше факты полностью опровергают бытующие еще в современной англо-американской историографии рассуждения по поводу «старой полуправды о сотрудничестве профессора Милюкова с немцами в Киеве» 69 .
Одновременно с переговорами в Киеве, пронемецки настроенные члены Правого центра вели переговоры с германскими представителями в Москве. Об этом стало известно союзникам; в частности, о них сообщал в госдепартамент американский консул в Москве Д. Пуль 70 . Англичане также оказались в курсе дела. При свидании с кадетом Степановым они показали ему «документы о сношениях Гурко и Кривошеина, а также обоих Трубецких с германцами» и потребовали разрыва кадетского ЦК с Правым центром 71 .
Судя по сообщениям, полученным Милюковым от московских кадетов и зафиксированным им в дневнике, решающим фактором выхода кадетов из Правого центра явилась именно непримиримая позиция союзников, а не принципиальные установки майской конференции, с которой связывает эту акцию Розенберг 72 . Организационно разрыв произошел на заседании 21 июня 1918 г. По словам Астрова, оно было «сравнительно спокойным»; расходясь, члены организации «призывали друг друга к терпимости» 73 .