Кадетская контрреволюция и ее разгром

Думова Наталья Георгиевна

Среди советских историков установилось мнение о том, что руководство савинковским Союзом «осуществляли кадеты через Национальный центр» ¹⁰⁴ . Однако свидетельство Астрова ставит под сомнение эту точку зрения. Поначалу, пишет он, планы Савинкова были приняты Национальным центром «сочувственно». «Страстное желание свергнуть большевиков заставило охотно пойти навстречу предложению энергичного человека. Поддержка французов служила как бы некоторой гарантией солидности предприятия» ¹⁰⁵ . Вместе с тем членов Национального центра смущала и настораживала авантюристичность намеченного плана. Сомневаясь в целесообразности и успешности готовящегося восстания, они «допытывались» у Савинкова, «почему он настаивает на выступлении, когда на поверку еще многое не готово».

Выдвинутые им аргументы были признаны неубедительными, и «после горячих обсуждений правление Национального центра отказалось возглавить движение» ¹⁰⁶ .

В некоторых работах указывается, что Савинков являлся членом Национального центра ¹⁰⁷ . Однако представители «социалистических» партий в этой организации никогда не состояли. Астров в письме к Деникину определенно констатировал: «Савинков в Национальный центр не входил» ¹⁰⁸ . Тем не менее следует полностью поддержать вывод Г. З. Иоффе о том, что все контрреволюционные центры имели между собой тесную связь и что объединявшим их звеном являлись кадеты ¹⁰⁹ .

•

Сообщенные Астровым сведения свидетельствуют о том, что процессом сколачивания контрреволюционного лагеря дирижировали из-за рубежа, стремясь превратить партийную разноголосицу в единый слившийся ансамбль. Под давлением союзников Национальный центр и Союз возрождения России выработали план образования будущей власти. Договорились, что она будет создана в форме триумвирата при участии одного военного, одного кадета и одного «социалиста». Эта трехчленная Директория должна была символизировать, по словам председателя Союза возрождения России Мякотина, «соглашение общественных сил» ¹¹⁰ .

Кадеты склонялись на такую комбинацию скрепя сердце. Ведь они делали ставку на военную диктатуру, считая именно такую форму власти необходимой для данного этапа. Еще в январе 1918 г. их Центральный комитет в Москве решил, что «России нужен диктатор». В феврале этот вопрос обсуждался уже персонально, и П. Д. Долгоруков «впервые назвал ген[ерала] Алексеева» ¹¹¹ .

По свидетельству Кроля, как среди членов ЦК, так и среди представителей московских районных организаций партии «народной свободы» и особенно среди кадетской молодежи царило убеждение в необходимости единоличной диктатуры, в том, что «народоправство — плод интеллигентского измышления». «Нужно только взять в руки палку, стать капралом и вести широкие массы туда, куда капралу угодно. А если капрал будет наш, то все остальное приложится» ¹¹² . Руководители Национального центра также были преданы идее единоличной диктатуры. «Я знаю, — писал Мякотин Астрову, — что вы лично находили единоличную диктатуру более подходящей в условиях момента и только ради достижения соглашения пошли на директорию» ¹¹³ .

Пришлось согласиться на компромисс. Были намечены конкретные кандидатуры членов Директории и их заместителей: генерал М. В. Алексеев (заместитель— командующий Сибирской армией генерал В. Г. Болдырев), правый эсер Н. Д. Авксентьев (заместитель — энес Н. В. Чайковский), кадет Н. И. Астров (заместитель — кадет В. А. Виноградов). В числе кадетских кандидатур назывались также, но отпали Милюков, Набоков, Кишкин.

Следует подчеркнуть два обстоятельства, имевших важное значение для дальнейшего развития событий: во-первых, Национальным центром был заявлен отвод Авксентьева ¹¹⁴ , во-вторых, уже тогда назывался третий кандидат на пост «военного диктатора» — адмирал А. В. Колчак ¹¹⁵ . Для кадетов это была, вопреки мнению Розенберга ¹¹⁶ , фигура далеко не случайная: еще в начале июня 1917 г. Милюков вступил с адмиралом в личные переговоры об установлении военной диктатуры. Однако Колчак вскоре уехал за границу, и на первый план выдвинулась кандидатура Корнилова.

Дабы

сохранить фикцию преемственности власти, предполагалось, что Учредительное собрание старого состава, но без участия депутатов-большевиков соберется на два-три заседания в каком-нибудь сибирском городе, официально передаст бразды правления Директории и объявит себя распущенным. Впоследствии, после победы над большевиками, Директория должна будет созвать на новых основаниях новое собрание, «которое выскажется «по поводу окончательного правительства России» ¹¹⁷ .

Членам обеих организаций — Национального центра и Союза возрождения России — Степанову и Астрову было поручено ехать на Юг, к генералу Алексееву, «чтобы побудить его двинуться на Волгу и там принять участие в образовании власти» ¹¹⁸ . В начале августа Степанов пробрался в Екатеринодар и доставил Алексееву отчет Национального центра. Генерал «обстоятельно, не опуская никаких деталей, изложил состояние Добровольческой армии» и поручил Степанову информировать об этом его политических друзей ¹¹⁹ .

Известно, что после согласования действий Национального центра и Союза возрождения России французы и англичане оказали им крупную денежную помощь. Астров свидетельствовал осенью 1918 г.: оба центра выступили «с единой программой», потому что «объединение фронта было необходимо для урегулирования денежных сношений с союзниками, которые сорили деньгами направо и налево» ¹²⁰ .

В своих мемуарах Брюс Локкарт рассказал, откуда брались суммы, переправлявшиеся англичанами Национальному центру: «Раздобыть наличные деньги было не очень трудно, хотя банки и были закрыты… Многие русские обладали крупными запасами наличных рублей, которые они охотно обменивали на переводы на Лондон. Для большей безопасности мы поручили сбор этих денег одной английской фирме в Москве, которая вела торговлю с русскими. Она устанавливала курс и выдавала переводы на Лондон. В некоторых случаях мы принимали на себя гарантии за эту фирму. Рубли доставлялись в американское генеральное консульство и вручались Гиксу, который заботился об их дальнейшем направлении» ¹²¹ .

Как говорилось выше, помощник Локкарта по разведке Гикс служил прямым посредником между ним и подпольными центрами в Москве. «Союзнические миллионы, — писал Деникин, — пошли на политическую работу центров, открытие провинциальных отделений и отчасти на образование каждым из них вооруженной силы, преимущественно офицерского состава… на содержание всяких контрразведок» и т.д. ¹²² Только на содержание Добровольческой армии союзники передали через Национальный центр 10 млн. руб. ¹²³

Все эти факты неопровержимо подтверждают сказанные в июле 1918 г. слова В. И. Ленина: «…мы имеем здесь дело с систематическим, неуклонным, очевидно, давно обдуманным, месяцами подготовлявшимся всеми представителями англо-французского империализма, военным и финансовым контрреволюционным походом на Советскую республику» ¹²⁴ .

•

Летом 1918 г. Антанта начала открытую военную интервенцию против Советской России. Первоначально планировалось, что вторжение будет осуществлено в Сибири силами Японии. У большинства кадетов этот замысел не встретил одобрения. Вопрос о возможности японского вмешательства был подвергнут специальному обсуждению в кадетском ЦК. Вызванный по этому случаю из Петрограда в качестве эксперта по иностранным делам барон Нольде заявил, что необходимо добиваться вступления на Дальний Восток не одних японских, а всех союзнических войск, в особенности же американских ¹²⁵ . Такая задача была поставлена перед Маклаковым, позицию которого по этому вопросу английский посол в Париже лорд Берти охарактеризовал следующим образом: «Маклаков хочет и не хочет японской интервенции в Сибири» ¹²⁶ .