Кадетская контрреволюция и ее разгром
Шрифт:
В колчаковском Совете министров, штаб-квартирой которого стала гостиница «Модерн», никто уже не работал. Все жили на чемоданах, лихорадочно запасались иностранной валютой, фальшивыми паспортами. Министры один за другим придумывали себе командировки на восток, уезжали и не возвращались 46 . Единственной функцией правительства оставалось печатание бумажных денег, что оно исправно и делало, доведя курс рубля с 30 руб. за доллар в августе до 500 в декабре 47 . А в это время тысячи людей в Иркутске голодали, больные и раненые замерзали в нетопленых госпиталях, не было света, эпидемия тифа уносила все новые и новые жертвы.
Обстановка
В начале декабря 1919 г. объединенное совещание Сибирского комитета РКП(б), Иркутского губкома и его военного штаба приняло ряд решений о тактике по отношению к Политцентру. Хотя предполагалось выступать одновременно с ним, задачу момента большевистское руководство видело в том, чтобы «еще больше углубить и сделать совершенно непроходимою ту пропасть, которая отделяет теперь эти партии (меньшевиков и эсеров. — Н. Д.) от масс» 49 . Губернский военно-революционный штаб разослал во все партизанские отряды приказ немедленно подтянуться к городу. Революционные силы Иркутска были приведены в состояние боевой готовности 50 .
В ночь на 25 декабря в предместье города Глазкова, на левом берегу Ангары, началось организованное Политцентром восстание. Вскоре повстанцы заняли Знаменское предместье за рекой Ушаковкой. Колчаковские министры оказались в отчаянном положении. Червен-Водали вел непрерывные переговоры то с поездом Колчака и Пепеляева, то с Читой, умоляя Третьякова: «Торопите подмогой, каждый час дорог» 51 . Политцентр через представителей земства и городской думы вступил с министрами в переговоры о передаче власти. Министры соглашались и на отставку «верховного правителя», и на радикальное изменение состава кабинета, и на созыв Земского собора, настаивая лишь на свободе передвижения по железной дороге для отступавшей колчаковской армии и для самого Колчака 52 .
В этой ситуации от большевиков Иркутска требовалась исключительная гибкость в проведении своей политической линии, чтобы, с одной стороны, сохранить самостоятельность и не входить ни в какие политические соглашения с Политцентром, а с другой — поддержать его выступление против колчаковцев и воспользоваться им для объединения собственных боевых сил и получения оружия. Сибирский комитет РКП(б) сосредоточил все свои силы на организации и вооружении рабоче-крестьянских дружин. Эту задачу удалось выполнить с успехом. Например, дружина Глазковской большевистской организации за два дня выросла до 450 человек. Ее хорошо обмундировали, вооружили не только винтовками, но даже артиллерией и пулеметами.
Вечером 25 декабря совещание Сибирского комитета РКП(б), Иркутского губкома и военного штаба приняло
Между тем Политцентр продолжал свой торг с колчаковскими министрами. Соглашение было почти уже заключено 27 декабря, когда в ночь на 28-е Третьяков сообщил из Читы, что семеновцы, являвшиеся авангардом японских войск, идут на Иркутск. Устрялов писал впоследствии: «Я отчетливо припоминаю нашу радость, когда в дни напряженных боев у Ангары и Ушаковки пришло известие о решении Японии ввести свои войска в пределы Иркутского военного округа». И еще: «Мы были готовы принять любую власть, лишь бы она удовлетворяла нашей основной идее» 54 (читай — идее борьбы против Советской власти).
28 декабря белогвардейцы перешли в контратаку и повстанческие части отступили за реку Ушаковку. Колчаковские министры приободрились. Решив прекратить переговоры и продолжать борьбу, они занялись даже организационной перестройкой: для большей мобильности и эффективности своей деятельности 28 декабря заменили наполовину разбежавшуюся министерскую коллегию оперативной тройкой (из Червен-Водали, военного министра генерала Ханжина и министра путей сообщения Ларионова), прозванной в народе «троекторией». В городе начала творить свое черное дело контрразведка 55 .
На следующий день Червен-Водали объезжал фронт на Ушаковке. В кадетской газете «Русское дело» в связи с этим была опубликована заметка такого содержания: «Как сообщил А. А. Червен-Водали нашему сотруднику, все части произвели на него прекрасное впечатление и своим внешним видом, и настроением. Повсюду дарит уверенность в скорой и неминуемой ликвидации мятежа. Министр-председатель беседовал и с офицерами, и с юнкерами, и с солдатами на темы дня и благодарил за доблестное исполнение долга перед родиной» 56 .
Но этот всплеск радостных упований оказался преждевременным. Начало белогвардейской контратаки послужило сигналом к мобилизации коммунистов. Они вошли в состав рабочей дружины, явившейся главной ударной силой на фронте по реке Ушаковке. Штаб Иркутского губкома был преобразован в Центральный штаб рабоче-крестьянских дружин, который фактически возглавил руководство всей вооруженной борьбой.
Главная задача большевиков состояла в том, чтобы добиться превращения военного выступления Политцентра в народное восстание. 29 декабря в Иркутске с самолета были разбросаны листовки, от имени РКП(б) призывавшие трудящихся включиться в вооруженную борьбу против контрреволюции. Под руководством большевиков формировались новые боевые дружины. Центральный штаб рабоче-крестьянских дружин организовал подвоз оружия и боеприпасов и обеспечил ими дружинников. По его приказу к городу стягивались партизаны.
Когда 30 декабря к Иркутску подступило семеновское войско, организованные большевиками рабочие дружины приняли на себя основной удар. Они обратили семеновцев в бегство.
В ночь на 31 декабря большевики освободили из тюрьмы более 400 политических заключенных, которые сразу же вошли в состав рабоче-крестьянской дружины, в ряды местной организации РКП(б). Был избран новый губком; возглавил его, как и прежде, А. А. Ширямов. Тем временем усилиями большевиков восстание разгоралось, охватывая все новые районы Иркутской губернии.