Кафетерий для спецназа
Шрифт:
Размеренное течение жизни взорвал вечер пятницы. Первый звоночек прозвучал в обед, когда Йонаш сказал:
— Пап, сегодня собрание, ты помнишь?
— Да ну его, — поморщился Шольт. — Соври, что я на больничном, плохо себя чувствую, не могу. Потом скажут, сколько денег сдавать, и сдадим.
— Нет, — Йонаш посуровел. — Меня хвалить будут. Ты пойдешь. И оденься прилично. В костюм или парадную форму.
Шольт попытался отбрыкаться, но к разговору подключились Деметриуш и Мохито. Два удара газетой и медвежья нотация вынудили бестолкового отца пообещать, что к шести вечера он будет прилично одет и готов к визиту в школу. Йонаш вручил Ханне контурную
Без пятнадцати минут шесть, когда схлынул поток посетителей и уличных машин, возле официанта с подносом остановилась пара оборотней. Ханна присмотрелась и вздрогнула. Это были ее родители, которых она настойчиво отговаривала от визита в кафетерий — лучше, мол, когда-нибудь потом. Когда дело окончательно наладится.
Родители рассматривали официанта с неподдельным изумлением. Ханна споткнулась на порожке, зацепившись каблуком, чуть не выбила стекло на двери, и выскочила на веранду с вопросом:
— Почему вы не позвонили?
— Ты хоть бы поздоровалась, — укорила матушка. — Как будто не рада нас видеть.
— Рада, — соврала Ханна. — Очень рада. Просто не понимаю, почему вы не предупредили.
— Ехали мимо, решили зайти.
Отец коснулся стреляных гильз, переворошил, тронул муляж гранаты. Матушка покачала головой и перевела взгляд на плакат «Пирожок — друг оборотня». Ханне захотелось провалиться сквозь землю. И тут произошел, если так можно выразиться, контрольный выстрел.
— Позвольте вас побеспокоить, — Шольт подпер родителей сзади. — Я пройду?
— Да, конечно, — родители расступились в разные стороны.
Ханна была вынуждена признать, что Шольт в белой рубашке с галстуком, даже при накинутом на плечи кителе, выглядит эффектно. Включившаяся подсветка-гирлянда одарила бликами медали, раскрасила лубок.
— Извините, пожалуйста, сын, случайно, рюкзак не у вас оставил?
— Возле стойки, — подтвердила Ханна. — Минуточку, я сейчас вынесу.
— Пап! Нашел?
Йонаш тоже был парадным. Темно-синий костюмчик, ослепительно-белая рубашка, узкий школьный галстук.
— Нашел.
Пока Ханна ходила за рюкзаком, родители каким-то образом догадались, что перед ними офицер, задержавший Магду — меньше надо было трепаться о программе реабилитации. Знакомство было церемонным и теплым одновременно: родители поблагодарили Шольта, расспросили об обстоятельствах ранения, поохали, похвалили Йонаша и пообещали ему пакет домашнего печенья. Того самого, из мясорубки, которое матушка не пожелала готовить вместе с Ханной. Шольт не остался в долгу, наговорил туманно-добрых слов, потом забрал рюкзак и отбыл на собрание вместе с Йонашем.
Ханна смотрела им вслед — Шольт шел легко, цокая подковками на парадных туфлях, дразня движениями крепких узких бедер, а Йонаш топал рядом, держась за его запястье. Родители что-то говорили, но фразы благополучно пролетели мимо ушей. Позже, во время чаепития в квартире, Ханна уяснила, что Шольт родителям понравился. В принципе, интересно было бы рассказать о покойной матери Йонаша и проклятии Хлебодарной, и послушать, оправдают они Шольта или нет. Но интерес был теоретическим, портить наладившийся вечер Ханна не собиралась, поэтому беседа свернула на обсуждение предстоящего
Глава 27. Поход в кино
— Поедем к нам? — предложила матушка. — Возьмешь с собой вещи, переночуешь, а потом все вместе отправимся в ресторан. Нужно отдыхать, менять обстановку. Ты ездила на природу, превращалась?
— Да, — честно ответила Ханна. — Ездила. На целый день, с компанией. Отлично погуляли.
Она убедила родителей, что приедет в ресторан, не опаздывая и не изобретая предлогов, чтобы игнорировать торжество.
— Не хочу везти платье на вешалке, подол обязательно помнется, придется снова утюжить. Если на мне помнется — тут уже ничего не поделаешь. Судьба. И еще я хотела полежать в ванне. Смотри, какая ароматизированная соль нашлась в запасах. Понюхай!
Матушка понюхала соль, покачала головой, пробормотала: «Баловство» и еще раз напомнила адрес ресторана и время прибытия. Ханна вызвала такси, проследила, как родители усаживаются в машину, и отправилась набирать ванну. Насыпать соль она забыла — размышляла о том, что Шольту идет парадная форма. Почему-то подумалось, как оторопели бы все дальние и близкие родственники, если бы она без предупреждения явилась на юбилей с таким кавалером. Ох, и шептались бы за спиной!..
Ханна едва не заснула в теплой воде — размечталась, разморило. Очнувшись, она потянулась к флаконам и тюбикам, занялась уходовыми процедурами, мысленно выбирая платье, в котором пойдет на юбилей. Не хотелось ничего откровенно-вечернего, но и костюм, сдобренный блузкой с рюшами, тоже не подходил. Искупавшись и укутавшись в мягкий махровый халат, Ханна еще раз перебрала развешанные на плечиках платья и остановилась на темно-вишневом — длинном, глухом спереди, с небольшим вырезом на спине и разрезом на юбке сзади.
«Плащ, такси. Обратно тоже на такси. Черные туфли на шпильке подойдут. Отплясывать я там не буду».
Программу сборов в ресторан Ханна выполнила честно и пунктуально. Около двух часов дня, когда она красила ресницы, от пожарной части раздался вой сирен. Первое время Ханна вздрагивала, а потом привыкла — выезды у пожарных случались по нескольку раз в день, и это далеко не всегда были трагедии. И к горящим мусорным бакам выезжали, и тоже с сиренами — не в пробках же стоять.
В половине третьего, одевшись и надушившись, она вызвала такси. Сотовый телефон зазвонил, когда Ханна запирала дверь квартиры. Удивление — «неужели уже водитель, так быстро?» — рассеялось, когда она увидела высветившуюся на дисплее надпись «мама».
«Не может не проконтролировать. Еду я уже, еду!»
Обратный откат — от легкого раздражения к удивлению — случился через минуту.
— Праздник отменяется, — сообщила матушка. — Ресторан сгорел.
— Как — сгорел?
— Как всё горит? Пламенем. Говорят, началось с кухни, сейчас уже всё здание пылает. Никто не пострадал, персонал успел эвакуироваться. Деньги дяде вернут, но торжество переносится на следующие выходные. А, может быть, вообще отменяется.
Ошеломленная Ханна спустилась к калитке, отказалась от поездки — водитель сообщил ей, что проезжал мимо того самого ресторана, ох и пылает! — и, цокая шпильками, направилась в кафетерий, чтобы выпить кофе и привести мысли в порядок. Всякое в ее жизни бывало, но в такой ситуации она оказалась в первый раз.