Каин: Антигерой или герой нашего времени?
Шрифт:
Роман Кувай:
— Полковник Решетников был сегодня у герцога утром в десятом часу. К хозяину, по моему разумению, не заходил, так как пробыл у Бирона всего четверть часа.
— В каком настроении вышел?
— Издалека трудно лицо рассмотреть, но почему-то со злостью нахлестывал коня, из чего можно предположить, что полковник был не в духе.
Петр Камчатка:
— Воевода и полицмейстер вчера обедать не заходили, сегодня же оба были. Удалось таки через щель разглядеть, что вместе с Лапиным и Рябушкиным на обеде присутствовал не только
— А как щель обнаружил?
— Вначале ничего не было видно, пришлось ножом слегка ковырнуть.
— Слежку продолжайте.
Новости пока ничего нового не принесли, ни на шаг не приблизили Каина к намеченному плану. Единственная зацепка: по четвергам Бирон никого с собой на прогулку не берет. Над этим днем следует подумать.
Довольно приятное известие на следующее утро доставил Кувай:
— Воевода, полицейский и граф Орлов изрядно посидели в ресторане «Бристоль», а затем проводили графа на Благовещенскую улицу в дом обедневшей молодой дворянки Анастасии Николаевны Виренской. Красивая вдовушка, бывшая полюбовница полицмейстера. Пробыл граф у дворяночки до двух часов ночи, а затем в сопровождении лакея вернулся в воеводский дом. А главное, удалось услышать от графа, что он дал наказ лакею: «Предупреди хозяйку, что завтра буду у нее в одиннадцать ночи и возможно останусь ночевать».
Каин проявил к рассказу Романа нескрываемый интерес:
— Великолепно, Роман!.. Но как тебе удалось о Виренской такие подробности выведать?
— От соседнего дворника, эти люди всегда все знают. После того, как граф вошел в дом Виренской, я увидел дворника, что сидел на лавочке возле своего двора, подсел к нему, спросил, не пускает ли кто на постой человека из купеческого сословия. Он мне на дворяночку и указал. Состоятельных людей-де иногда пускает. Живет одна, лет тридцати. Держит лакея, но он исполняет обязанности и дворника. Муж погиб на Турецкой войне. Барынька собой пригожая.
— Похожая история, Роман. Помнишь барыньку из Кашина?
— Как не помнить, — усмехнулся Кувай. — Воспользуешься?
— Непременно, но надо все обдумать.
Случай похожий, но здесь ни мужем, ни родственником не прикинешься, ибо воевода и полицмейстер наверняка вызнали всю историю жизни дворянки Виренской, чтоб ни самими не попасть впросак, ни высокому гостю. Если уж и выгорит застать графа в объятиях Анастасии, разговор будет иного характера. Но какого, и как связать его с кладом Светешникова? Задача не из легких, а посему и раздумывал Иван несколько часов, а потом вновь повел разговор с Куваем:
— Пойдешь со мной в полночь с фонарем, но постараемся, чтобы дворник-лакей наших лиц не заметил. Прихвати с собой пистоль. Дальше мы проследуем в спальню голубков. Ты уведешь барыньку в другую комнату, а я начну беседовать с его сиятельством.
— Ты все продумал, Иван? Здесь случай особый. Граф Орлов представляет Тайную канцелярию. Как бы…
— Никаких «как бы», Роман. Чем труднее авантюра, тем она желанней для исполнителей.
Вновь скажем:
В полночь дворник-лакей оказался на месте.
— Мы от воеводы Лапина к их сиятельству с неотложным делом, — строго сказал Каин.
— Не смею задерживать, господа.
— Ты, братец, оставайся у калитки и жди возвращения графа Орлова.
— Как прикажите, господа. Их сиятельство сейчас проводит время в спальне госпожи Виренской. Видите освещенные окна? Поднимитесь по парадной лестнице, третья комната направо.
— Премного благодарны, братец.
Дверь в спальню была не заперта, но Иван все же громко постучал. Через минуту-другую раздался женский голос:
— Ты, Гаврилка? Я ж просила меня не беспокоить.
— Просим прощения, сударыня. Срочный пакет из Тайной канцелярии графу Орлову.
— Минуточку, господа.
Миновало продолжительное время, пока дверь не открыл полностью одетый граф Орлов.
— Проходите, господа. Где пакет?
Каин тотчас вплотную ступил к графу и выхватил из его ножен шпагу.
— Да вы с ума сошли! — закричал Орлов. — Как вы посмели взять шпагу у члена Тайной канцелярии и Сената императорского Двора? Я, что, арестован?!
Последнее слово графа навело Каина на одну из любопытных мыслей.
— Арестован, господин Орлов. Ваши действия несовместимы с последними указами императрицы Елизаветы Петровны. Один из ваших сообщников оказался слишком ненадежным, а теперь вам грозит четвертование.
— Кто? Кто оказался предателем?
Каин обернулся к Роману.
— Спрячьте оружие, господин офицер и уведите даму в другую комнату. Государственные тайны не для ее ушей.
Оставшись тет-а-тет, Каин указал графу присесть на кушетку, на котором остался лежать корсет Виренской.
— Почему вы не в форме и как вас называть?
— Наше появление в Ярославле не должно соответствовать нашей принадлежности к армейским кругам. Называйте меня господин офицер. Фамилию мою вам знать необязательно. Что же касается имени вашего предателя, оно пока останется тайной, как и ваше странное появление из Тайной канцелярии.
Недобрая усмешка промелькнула на лице Каина, которую граф истолковал по-своему.
«Черт возьми! Они даже уведомлены о том, что никто не присылал меня из Тайной канцелярии. Дело принимает самый дурной оборот.
Лицо Орлова стало бледнее самой белой простыни. Вот теперь-то он действительно смертельно напугался. Если он будет сдан в Тайную канцелярию, то его ждет участь ближайших сподвижников Бирона, которые вначале были приговорены к четвертованию, но затем их жуткая казнь заменена новой императрицей ссылкой.
Сейчас он сидел на кушетке настолько убитым и пришибленным, что Каин окончательно убедился, что граф Орлов прибыл в Ярославль с каким-то тайным поручением друзей Бирона. Теперь надо давить и давить на него!