Каин: Антигерой или герой нашего времени?
Шрифт:
К флигелю со всех ног пустился привратник с каким-то железным орудием, которым он с небывалой быстротой и ловкостью открыл дверь. Во всю мочь закричал:
— Бирон! Где Бирон?! Спасайтесь, пожар!
Сверху загромыхали по лестнице сапогами люди. Привратник вывел на гомонный двор герцога и быстро повел его к воротам, приговаривая:
— Надо немедленно уходить, ваше высочество! Немедленно!
Едва првратник-полицейский успел открыть калитку, как в его спину вонзился нож Каина.
— Как вы смеете, сударь? — воскликнул Бирон, увидев рухнувшего привратника.
— Тихо,
— Но вы ошибаетесь, сударь. Вы…
Но ловкие, сильные руки Камчатки уже запихнули Бирона в крытую бричку, в которой находились остальные сподвижники Ивана.
— Гони к Углической! — воскликнул Каин.
Улицы были слабо освещены керосиновыми фонарями, подвешенными к редким столбам, однако они позволили бричке выбраться к Угличской улице, а затем, миновав ее, и к самой лесной дороге.
Бирон, в парике и черном плаще, всю дорогу молчал. Дорога хоть была и наезженная, но ухабистая, иногда так сильно трясло, что путники подскакивали, хорошо еще, что в повозку наложили кошмы в два слоя, а то бы и вовсе было худо.
По дороге ехали медленно, так как в лесу стало еще темней, чем ехали по городу. Кони ехали без понуканий, ибо, видимо, они знали этот путь.
— Далече еще до села? — спросил Кувай Ваську Зуба.
Ваське было поручено изведать — какое первое крупное село встретиться по угличской дороге вслед за Ярославлем. В этом селе, собрав весь крестьянский мир, было решено посадить на кол Бирона.
— Да, почитай, верст шесть. Изб пятьдесят.
— На рассвете на месте будем, — сказал Кувай. На коленях его лежала сума с деньгами, которые передал ему на хранение Иван.
— Некоторые, поди, и выскочить не успели. Живьем сгорели [138] . Не ведаешь, атаман, Мякушкин на двор успел выскочить?
— Не ведаю, Васька. Помолчи!
У Каина светло было на душе. Все-таки удалось завершить ему одну из труднейших задач. Он счастлив. Сегодня Бирон будет уже казнен, а через несколько дней об этом изведает вся Россия. Имя Каина у каждого будет на устах. Возможно, новая императрица кинет все сыскные силы, чтобы изловить дерзкого атамана-палача, но это уже пустяки. Самое главное дело в его жизни сделано, а колесование или виселица Каина уже не страшат. Стеньку Разина тоже казнили, но слава его не померкнет века. Ты добился своего Иван Каин, добился!
138
Согласно краеведу К. Головщикову, пожар в доме Мякушкина действительно случился летом 1760 года, когда в его доме жительствовал опальный герцог Бирон.
Ехал Иван в самом радужном настроении, а ведь еще минувшим утром он был крайне напряжен, мысленно готовясь к похищению герцога. Делая вид, что у него все благополучно, он тепло распрощался со Светешниковым. Тот еще раз душевно поблагодарил Василия Егоровича за возвращенные деньги клада, но к владыке за советом он еще не ходил, так как Арсений в эти объезжал свою епархию.
Заходил Иван и к графу Орлову. Высказал ему:
— Вы,
— А как же поручение господина Остермана? Его люди могут появиться в моем доме, и что я скажу про деньги?
— Поручение Остермана будет выполнено моими людьми без вашей помощи, но вы заявите, что все сделано по вашей просьбе. Деньги же, сами понимаете, уйдут на выполнение задания. Не пройдет и двух-трех недель, как герцог окажется в своей Курляндии. Своей же даме, я полагаю, вы знаете, что сказать.
— Несомненно, господин офицер. Жаль не знаю вашего имени.
— Настанет время и мое имя будет вам известно, весьма известно. Выпьете за меня чарку вина, ваше сиятельство.
— Обещаю, господин офицер. Дай Бог удачи в вашем благородном деле.
— Будет удача. Прощайте…
— Мякушкин-то, чу, богатеньким был. Заодно и грабануть бы его, — подал голос Зуб.
— Как грабануть? Вы же не разбойники, — впервые за всю дорогу произнес свои слова Бирон.
Громкий хохот братвы потряс бричку. Улыбнулся и Каин.
— Не повезло тебе, герцог. Ты в руках Каина.
— Каина? — испуганно встрепенулся Бирон. — Того самого разбойника Каина?
— Того самого, герцог. Сегодня вы будете казнены.
Бирон похолодел. Он произнес какие-то иноземные слова и вновь надолго замолчал, очевидно, раздумывая, как ему вести себя дальше.
Каин же был весь переполнен злостью. Радость сменилась ожесточением. Рядом с ним сидит злодей, принесший чрезмерное количество бед русскому народу. И этого злодея тоже долго будут вспомнить худыми словами. Но почему он, даже услышав страшный приговор, хранит молчание? Не кричит, не брыкается, не стращает всевозможными карами.
— Послушайте, Каин, — наконец заговорил Бирон. — Вы же умный разбойник. Ваша главная цель — деньги. Остановите карету, пошлите с моей запиской своего человека к воеводе, и он выкупит меня за большие деньги. Моя же смерть не принесет вам и пфеннига. Подумайте, что вам полезней.
— Не все измеряется деньгами, Бирон. Мы не такие простаки. Стоит вам оказаться на свободе, и вы можете через своих сторонников вновь оказаться у власти и вновь мучить народ. Не выйдет. Такому ироду, как вы, мы приготовили самую подходящую для вас смерть. Осиновый кол! Целые сутки вы будете корчиться в страшных терзаниях, и молить о пощаде, а мы вместе с крестьянами будем наслаждаться мучениями изверга.
— О, пресвятая дева Мария! Я не хочу такой ужасной смерти. Это варварство!
И вновь братва загоготала.
— Это какая же услада, братцы, в седалище кол засандалить. Да тому ж любой педераст позавидует, ха!
— Перестаньте издеваться! Я не Бирон! — истерично закричал вдруг узник.
— Нас на понт не возьмешь, герцог, — сказал Камчатка. — И перестань орать.
— Я не знаю, что такое понт, но я на самом деле не герцог.
— Кто ж ты? — с усмешкой спросил Кувай.
— Я всего лишь двойник Бирона. Клянусь пресвятой Марией!
— Ишь, как жить хочет. Скоро он не только двойником, но и сыном царя Петра прикинется. Не повезти ли его в государевы палаты?