Каирская трилогия
Шрифт:
— Я не сказал о вас ни слова, которого стыдился бы повторить сейчас в вашем присутствии. Ни разу в жизни я не говорил о вас ничего дурного, да и не смог бы, если бы вы только знали. Если кто-то донёс вам обо мне что-то, что разозлило вас, то он презренный клеветник, не достойный вашего доверия. Я готов встретиться с ним лицом к лицу в вашем присутствии, чтобы вы сами увидели, насколько он искренен, а точнее, насколько лжив. У вас нет недостатков, о чём же я мог говорить?! Как же вы плохо обо мне думаете!
Она насмешливо сказала:
— Благодарю за эту похвалу, которой я не заслуживаю. Я не думаю, что я такая уж безупречная, по крайней
Эта её последняя фраза вонзилась ему в мозг, и он вспомнил, как произнёс её во время разговора с Хасаном Салимом, вступившись в защиту своей возлюбленной от всяких подозрений. Значит, Хасан повторил её так, что она посеяла у неё сомнения в его добрых намерениях?! Этот благородный Хасан Салим? Он совершил подобную вещь? До чего же у него кружится голова!.. В глазах его красноречиво читались изумление и печаль. Он сказал:
— Что вы имеете в виду?! Я сознаюсь вам, что сказал это. Но попросите сами Хасана Салима рассказать вам. Он должен вам рассказать, что я произнёс это, говоря о ваших достоинствах!..
Она кинула на него пристальный холодный взгляд и спросила:
— Моих достоинствах?! Разве моё желание быть «девушкой мечты» каждого входит в их число?!
Камаль в тревоге и гневе закричал:
— Это он, а не я говорил так о вас! Подождёте ли вы, пока он придёт, чтобы в вашем присутствии я мог бросить ему вызов?!
Она продолжила свой допрос с прежним сарказмом и горечью:
— И моё кокетничанье с вами тоже из числа моих добродетелей?
Отчаянно чувствуя, что он не в состоянии больше защищаться от этого потока обвинений, он сказал:
— Ваше кокетничанье со мной?! Где? И когда?
— В этой самой беседке! Разве вы забыли?! Вы будете отрицать, что внушили ему такую мысль?!
Его больно ранил её сарказм, когда она спросила: «Разве вы забыли?!», и в тот же миг понял, что Хасан Салим — о, насколько это было глупо! — питал дурные подозрения о той его встрече в беседке с любимой и поделился ими с ней или приписал их Камалю, чтобы выяснить всё таким грязным образом…, а он пал их жертвой! С горечью и возмущением он произнёс:
— Отрицаю, отрицаю со всей моей силой и искренностью, и сожалею, что доверял Хасану!
Она высокомерно сказала ему, так, словно сочла эту фразу последней:
— Ему всегда можно доверять…
Камаль тяжело вздохнул; ему казалось, что сфинкс поднял свою страшную гранитную лапу, размозжив и похоронив его под ней навсегда. Дрожащим голосом он вымолвил:
— Если это Хасан сообщил вам всю эту ложь обо мне, то он подлый лжец, именно он оклеветал меня, я же не порочил вас..!
В её красивых глазах мелькнул строгий взгляд, и она резко спросила:
— Вы отрицаете, что критиковали в его присутствии то, что я общаюсь с друзьями Хусейна?!
«Вот значит как искажают слова благородные аристократы!»
Возмущённый до глубины души, он сказал:
— Да, этого не было. Господу известно, что я не говорил это как критику, это он утверждал… Он сказал, что вы его любите! И ещё сказал, что если он захочет, то помешает вам общаться с нами! Я же не имел в виду…
Она с пренебрежением перебила его, гордо выпрямившись, так что ореол её черных волос взвился в воздух одновременно с поднятой головой.
— Вы бредите! Мне не важно, что обо мне говорят. Я выше этого. Единственная моя ошибка, полагаю, состоит в том, что я дарую свою дружбу всякому без разбора..!
С этими словами она спустила
— Прошу вас, подождите минуту, чтобы…
Но она уже удалилась. Голос его прозвучал громче, чем было нужно, так что ему даже показалось, что его было слышно в саду повсюду, и что деревья, беседка и стулья глядят на него неподвижным презрительным взглядом. Он закрыл рот и положил ладонь на край стола, наклонившись так, словно его длинное тело склонилось под гнётом обиды. Но он недолго оставался один: скоро появился Хусейн Шаддад со своим как всегда приветливым выражением, и приветствовал его в милой приятной манере. Они уселись на пару соседних стульев. Вскоре к ним присоединился Исмаил Латиф, а под конец подошёл неспешными шагами и гордой походкой Хасан Салим. Камаль изумлённо спрашивал себя, а не наблюдал ли Хасан издалека за ними, как делал в прошлый раз?.. И когда, каким образом он может знать о том, какой бурный окончательный разговор произошёл между ним и Аидой?!.. Ярость и ревность вспыхнули в его груди подобно лопнувшему аппендиксу, хотя он пообещал себе, что ни один соперник не посмеет злорадствовать над ним, и он не подвергнет свою личность насмешкам или притворному сочувствию, что никто не сможет заметить на его лице то, что так волновало его. Вот почему он пустился в разговор, смеялся над замечаниями Исмаила Латифа и долго комментировал известие о формировании партии «Иттихад» и дезертирах, покинувших «Вафд» и Саада Заглула, а также роль Нашата-паши во всём этом. Короче говоря, он отлично справился со своей задачей, пока их собрание благополучно не завершилось. Камаль, Исмаил и Хасан покинули дом Шаддадов к полудню, и Камаль, словно не вытерпев, обратился к Хасану:
— Я хотел бы немного побеседовать с тобой…
Хасан спокойно сказал:
— Прошу…
Камаль виновато поглядел на Исмаила и промолвил:
— Наедине!
Исмаил поспешил было уйти, но Хасан остановил его, сделав жест рукой, и сказал:
— Я ничего не скрываю от Исмаила…
Этот поступок взбесил Камаля, так как за ним он видел сомнительную уловку, которая — как он предчувствовал, сулит что-то нехорошее. Однако он равнодушно заметил:
— Ну тогда пусть он слышит нас. Мне тоже нечего от него скрывать…
Он немного подождал, пока они не отошли подальше от особняка Шаддадов, а затем сказал:
— До вашего прихода сегодня мне удалось встретиться с Аидой в беседке наедине, и между нами состоялся странный разговор, из которого я понял, что ты передал ей обрывки нашей с тобой беседы на Дворцовой улице — помнишь? — исказив и извратив её настолько, что внушил ей, что я несправедливо и жестоко напал на неё…
Губы Хасана возмущённо повторили слова «исказив и извратив», затем он холодно произнёс, словно хотел напомнить ему, что он говорит с Хасаном Салимом, а не с кем-то ещё:
— Тебе лучше выбирать слова…
Камаль взволнованно сказал:
— Именно это я и делаю!.. Правда в том, что её слова не оставляют места для сомнений: это ты хотел вызвать мою ссору с ней!
Лицо Хасана побледнело от гнева, но он не поддался ему, и насколько мог холодно произнёс:
— Мне жаль, что я так долго был хорошего мнения о твоём понимании вещей и способностях, — затем он заговорил насмешливым тоном. — Разве ты не говорил мне, что я якобы могу нажить себе проблемы?!.. На самом же деле ты необдуманно и глупо бросаешься на меня…