Как читать книги
Шрифт:
Я провожу пальцем по маминому имени, написанному замысловатым почерком, – Элеанор В. Пауэлл, – воображая, что ощущаю тепло ее руки.
– Вот так, – говорит Лиллиан. – Чувствуешь?
Я киваю, бесконечно благодарная этой доброй женщине, которая предупреждает меня, что пока не пройдет пять рабочих дней, я не смогу ни выписать чек, ни воспользоваться дебетовой картой. Они должны все перепроверить, и как их осудишь? Что касается ПИН-кода, она советует выбрать что-нибудь, что легко запомнить, и я беру последние четыре цифры своего личного номера осужденного. Но меня тут же поражает в самое сердце мысль, какой же это глупый ПИН-код.
– Все нормально, милая, – говорит Лиллиан, – его можно
Но я не в состоянии снова проходить через все действия, связанные с банковской картой, поэтому оставляю как есть.
Выходя из банка, я чуток плачу, и это странно, ведь Лиллиан была такой милой, а я выбрала дурацкий ПИН-код, и моя мама умерла от горя, и мой бойфренд-тире-жених-тире-будущее-тире-все не пришел на суд и ни разу не приехал ко мне, и если я умру прямо здесь, то ни один человек на целом свете об этом не узнает.
Мы с Троем тогда ехали в Портленд, город нашей мечты. Его мать была против: «Ах, нет, молодой человек, ты туда не поедешь, а поедешь обратно на север». То есть в колледж. Но он на север не поехал. Из-за меня. Вдобавок за нарушение по части алкоголя его вывели из состава футбольной команды. Это был еще один серьезный повод бить тревогу, но я была не из тех, кто эти сигналы замечал. Единственный повод, который видела я, был весь в бабочках. В синих птицах и ромашках.
Сейчас бы заметила. Увидела бы повод бить тревогу в ту же минуту.
Мы остановились во Фрипорте, чтобы зайти в спортивный магазин «Л. Л. Бин», где Трой хотел купить клетчатую рубашку из плотной фланели и ботинки с грубыми подошвами – что-то вроде предупреждения жителям Портленда: в городе появился настоящий мужик. Но потом мы заблудились и оказались на Шоссе 88 – ну ошиблись, с кем не бывает, – мы были уже почти у цели, несколько километров до «пункта назначения», как мы в шутку называли Портленд. Потому что так было нам «назначено судьбой». Мы были счастливы и ехали в назначенный судьбой город в отремонтированной «тойоте» Троя, чтобы начать совместную жизнь – Трой играл бы металл-рок в какой-нибудь группе, а я работала бы в «Данкин Донатс» (у меня и опыт был), откладывая деньги на колледж. Сразу по приезде мы собирались расписаться в муниципалитете. Мамы нас потом простят. Моя считала, что Трой на меня дурно влияет. Его мама считала, что дурно влияю на него я.
В тот день перед отъездом из Эбботт-Фоллз Трой купил бутылку «хорошего виски», чтобы отпраздновать (позднее я узнала от Рене, что «Джим Бим» – полное дерьмо) и запасся колесами, которым я не очень доверяла. Но от слов «назначено судьбой» будто искры сыпались. Жизнь представлялась нам полной любви и солнечного света, когда рыхлые облака рассеиваются лишь для нас двоих. Вот мы и отпраздновали немного, сначала выпили за это и за то, а потом потеряли счет времени и отпраздновали по полной, и Трой положил одну из таблеток мне на язык, а я облизала его соленый палец, и тогда мы свернули на лесистую дорогу и при свете дня занялись любовью, это было великолепно и красиво – такой бывает любовь в день свадьбы. Он ее так не называл, а называл по-другому. А потом он сказал: «Малышка, мне лучше не садиться за руль, давай-ка ты поведешь, девчонку они не загребут».
Я так и сделала. Повела машину.
Здесь, в Портленде, мне вдруг кажется, что все в избытке. Солнце, люди, свобода, здания. Я все еще мысленно воспроизвожу путь, которым шла, и вижу приятный с виду ресторан со столиками на тротуаре – вдруг у них есть работа. Вдруг можно будет не отвечать на вопрос о статье, и никто ничего не заметит. Вот еще ресторан и кофейня – может, у них есть работа. Потом крытая автостоянка – она автоматическая, работы нет. И тут, как раз когда я готова вернуться тем же путем, и поскорее, напуганная до смерти, в
Но вместо себя я нахожу там дремлющую на солнце кошку черепахового окраса. Она безмятежно свернулась клубком, заснув прямо на книге о знаменитой кардиохирургше, которая в детстве ела грязь. Книга та мне не понравилась, но сейчас она словно старый друг.
Кошачьи усы подрагивают во сне. И лапы тоже, немножко. Кошке снится толстая мышка – как вкусно. На бледно-розовом ошейнике – девочка? – буквы по кругу. Я вижу лишь ИЮТ ДЛЯ ЖИВ. Ошейник гармонирует с розоватыми пятнами на почти полностью серой шерстке. Вывеска в окне призывает: ВЫБЕРИ МЕНЯ. Господи, что это со мной опять? Опять рыдания взахлеб прямо здесь, на тротуаре в Портленде, где у витрины книжного магазина я плачу как младенец, потому что кошка поднимает голову и раскрывает глаза, как будто хочет сказать: «Вайолет Пауэлл, где тебя черти носили?» И я внезапно сознаю, что я Сделаю Первым Делом.
Глава 7
Он стоял на стремянке, охваченный радостным чувством, и вбивал гвозди в раму, которую соорудил для идеального квадратного стекла, за бесценок добытого в «Мэрденс» [10] . Когда Фрэнк обнаружил его, то пришел в неописуемый восторг: то были распродажные остатки, закаленное стекло синего цвета, квадрат сорок пять на сорок пять. Если повезет, стекло с рамой встанет как влитое.
– Хорошо получается, Фрэнк, – похвалил Бейкер из-за прилавка, представлявшего собой приподнятую деревянную громадину, которую он за внушительные габариты называл Верхотурой. Чтобы расплатиться за книгу, покупателю надо было непременно поднять голову, а значит, оторваться от мобильника. А то и от собственных мыслей. Что всегда кстати.
10
Сеть магазинов, начавшая работать в штате Мэн в 1964 г., торгует мебелью, строительными и хозяйственными товарами.
– Скоро закончу, – отозвался Фрэнк, и Бейкер с энтузиазмом показал ему большой палец.
Звякнул колокольчик.
Фрэнк привычно повернулся глянуть, кто там, – и, о боже, на пороге она. Молодые именовали ее «дамой из книжного клуба», что создавало какой-то унылый образ, но нет, сэр, унылой она точно не была, а наоборот – живой, кругленькой и бесконечно милой. Взгляд ее обежал зал, наткнулся на стремянку, скользнул вверх и остановился на нем.
После неуклюжего приветствия в прошлый раз – а ведь он отрабатывал его неделями – Фрэнк запланировал менее рискованный зачин, и вот он, шанс. Дружески помахать рукой, только и всего. Непринужденный и располагающий к себе жест. Он поднял руку, слишком поздно сообразив, что сжимает в ней молоток, а в губах у него зажато несколько гвоздей – ровно столько, сколько понадобится минут на десять работы.
– Бойню планируете, мистер Дейгл? – поинтересовалась дама из книжного клуба.
Он опустил молоток, лицо пошло красными пятнами.
– Ага, но скромную. – Гвозди звякающим водопадом посыпались на пол, ударяясь о прислоненное к стене синее стекло.
– А. Буду знать. – Она уставилась на гвозди. – Вы продолжайте.
От улыбки у глаз разбежались морщинки, и Фрэнк окончательно размяк. Он смотрел, как она идет к прилавку, и ее пепельные волосы вихрятся при каждом шаге, точно облачко золы.