Как день и ночь

Макколи Барбара

–  До, - покачал головой Диггер.

–  Хорошо.
– Органистка заиграла свадебный марш, и Сэм мог бы поклясться, что Диггер побледнел.
– Я сейчас вернусь.

В пустом кабинете преподобного Уинслоу стояла тишина. Только тихо работал вентилятор, взбалтывая теплый воздух закрытого помещения и шелестя бумагами на большом дубовом письменном столе. Сэм нашел сертификат и вынул шариковую авторучку преподобного из держателя.

Он начал расписываться и замер. Рядом с его подписью уже стояло имя Фейт Маккентс.

Он уставился

на подпись. Потом нахмурился. Разве Фейт могла быть свидетелем? Ведь ее здесь нет. Значит, она здесь. Должна быть здесь, если расписалась в сертификате.

Сэм крепче сжал ручку, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Он боялся, что, как сумасшедший, ворвется в церковь и начнет искать ее в толпе.

–  Привет, Сэм.

Он резко повернулся на звук голоса Фейт. Она стояла на пороге открытой двери.

Он не мог говорить и только таращил глаза. На ней было красивое кружевное платье, которое она надевала и на их свадьбу. Локоны обрамляли пылающее лицо. Маленькое жемчужное ожерелье окружало стройную шею. Какая красивая!

–  Фейт.
– Сэм приказал себе быть спокойным, холодным. И надо мобилизовать мозги, чтобы сказать что-то умное.
– Так ты все-таки приехала на свадьбу.

О, это получилось хорошо. По-настоящему умно.

–  Я подумала, что нельзя пропустить свадьбу матери и отца. Особенно через двадцать семь лет.
– Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, прижимая к животу большой коричневый конверт.
– Как поживаешь, Сэм?

–  Прекрасно, - выдавил Сэм в ответ.
– Как всегда, прекрасно. А ты?

–  Прекрасно.
– Глаза, горевшие еще минуту назад, чуть потускнели.
– Вчера я видела малышку Джареда и Энни. Такая красивая девочка.

–  Да.
– Значит, она в городе со вчерашнего дня? И не пришла повидаться с ним? Грудь сдавило, в желудке камень. Вздулись желваки. Сэм отвернулся и выдохнул собственное имя, призывая себя к спокойствию.

–  По-моему, ты мог бы позвонить, - заметила она.

Подавить вспышку ярости не удалось. Приходит этакая сдержанная, невозмутимая и небрежно спрашивает, почему он не позвонил.

Нет, это немыслимо.

Очень осторожно Сэм положил ручку на стол и подошел к ней.

–  Когда, по-твоему, мне надо было позвонить? В ответ на твой звонок… который так и не раздался? Или, может быть, когда я прочел, что ты и Говард назначили дату свадьбы?
– Сэм почувствовал, как отчаяние охватывает его.
– Или, может быть, когда я получил бумаги для аннулирования брака? Ты не хотела, чтобы я звонил тебе. Поверь мне хоть раз.

–  Сэм, если ты…

–  Какого черта ты хочешь от меня?
– Теперь его лицо было в нескольких сантиметрах от ее. Сэм с трудом сдерживался, так ему хотелось притянуть ее к себе и заключить в объятия.
– Ты хочешь, чтобы мы стали телефонными приятелями? Обменивались открытками по дням рождения и на Рождество? Забудь об этом. Я не Арнольд. И я, черт возьми, не отношусь к разряду «понимающих».

–  Сэм, пожалуйста!
–

Она повысила голос. Редкий случай для Фейт Кортленд.
– Я хочу поговорить с тобой об аннулировании брака.

Сэм смотрел, как она вынимает из конверта толстую кипу бумаг, и у него возникло такое чувство, будто ему набивают льдом желудок. Она привезла ему бумаги на подпись. Ярость переполняла его. Ярость, и любовь, и отчаяние.

–  Ты хочешь поговорить об аннулировании брака? Прекрасно. Давай поговорим.
– Он взял из ее рук бумаги, разорвал их пополам и снова отдал ей.
– Конец дискуссии. Я не подпишу эти проклятые бумаги.

Она вытаращила глаза на порванные страницы, потом взглянула на него.

–  Не было необходимости их рвать, Сэм!

–  Нет, была, неотложная необходимость. Я не позволю тебе выйти замуж за Говарда.
– Сэма вдруг осенило.
– Он здесь? Дай мне самому поговорить с ним.

–  Ох, ради Бога!
– Она закатила глаза.
– Я пытаюсь объяснить тебе, что в этом нет необходимости.

От ее терпеливого тона внутри у Сэма что-то щелкнуло. Надо поразить ее. Ему необходимо увидеть, как она теряет свое проклятое самообладание. Пусть она хоть немного почувствует, каково ему.

Он прижал ее к двери и впился в ее рот. Удовлетворение переполняло его, когда Фейт словно растворилась в нем. Она тихо застонала, и он еще крепче обнял ее. Он наслаждался ее губами со всей жадностью, со всей страстью, которая накопилась за последние несколько недель.

–  Я хочу, чтобы ты прочел это.
– Она оторвалась от его губ и прижала ладонь к его груди.

–  Я никогда не читаю во время поцелуя, - пробормотал он, проводя губами по ее шее, вспомнив о чувствительном местечке за ухом.
– Это ненормально.

Она вздрогнула, затем напряглась и оттолкнулась от него.

–  Сэм, я хочу, чтобы ты это прочел. Сейчас.

Она протягивала ему бостонскую газету. Страницу светских новостей. Увидев фотографии в верхней части полосы, Сэм нахмурился.

Улыбающаяся Фейт стояла рядом с молодым человеком, который выглядел так, будто сошел с обложки журнала мод. Ей мало его отчаяния, что она выходит замуж за другого. Ей надо еще, чтобы он увидел их фото?

Сэм скомкал газету и хотел ее порвать так же, как бумаги об аннулировании брака. Но в последний момент на глаза попалась половина строки: «…помолвка отменяется».

Расправив газету, он жадно изучал сообщение:

«Гаролд Питерсон… Фейт Кортленд… вчера объявили… без объяснений… Мисс Кортленд также сообщила, что она намерена взять отпуск… в ее отсутствие пост президента корпорации «Илайджа Джейн» займет ее помощник…

Онемев, он уставился на нее. Легкая улыбка играла на губах, еще влажных от его поцелуя.

–  Ты отменила помолвку?

Она кивнула.

–  И ты позволила мне так себя вести?
– Он сощурил глаза.

–  Я позволила тебе так себя вести?
– Фейт еле сдерживала смех.