Как Ельцин стал президентом. Записки первого помощника
Шрифт:
Борис Николаевич так и не вернулся на свое место. Он навсегда ушел не только из партии, но и покинул пространство, где эта партия заканчивала свое существование. Когда он шел по проходу, на него шипели, и это шипение напоминало пар, выходящий из зашедшего в тупик паровоза. Злобное, бессильное…
В общем Ельцин ждал от съезда большего. Он думал, что его делегаты «поумнели», стали более демократичными и потому дадут хорошую встряску своему Генсеку. Но нет, все шло по старому сценарию, отработанному партаппаратом. Единственной новостью было то, что ЦК наконец избавился от Лигачева.
И все же газета «Правда» не отказала себе в удовольствии швырнуть камень
…Леонид Николаевич Штодин приехал на съезд из Караганды. На лацкане его пиджака вместе с делегатским значком знак почетного железнодорожника.
— Знаете, многого мы ждали от съезда. Большинство «жданок» оправдались. Но вот эта выходка Б. Ельцина и группы «демократов», от лица которых выступал Шостаковский, для меня была полной неожиданностью. Что они — большие политические авантюристы? Впрочем, может, все к лучшему. Хотели расколоть партию, а раскололись сами. Чего добивались, то и получили.
Делегат С. Абубакаров, директор завода из Чечено-Ингушетии, выразился по поводу выходки группы представителей «Демплатформы» кратко и категорично:
— У русских есть хорошая поговорка: «Не плюй в колодец, сгодится воды напиться». А они плюнули. Но когда из команды корабля уходят ненадежные матросы, команда становится крепче, а корабль идет увереннее по намеченному курсу.
Мы с огромным нетерпением и опаской ждали встречи депутатов России с беспартийным его главой. Но когда сессия Верховного Совета открылась и на сцену вышел Борис Ельцин, в зале раздались неожиданные аплодисменты. Это был великолепный знак: поезд КПСС ушел без Б.Н. Ельцина и все этому были чрезвычайно рады.
Но когда я советовал Борису Николаевичу выйти из партии именно на съезде, я сам еще в ней пребывал. Официально вышел только 5 сентября 1991 года, а до этого пять месяцев не платил взносы. Приезжали ко мне из Госстроя (где я состоял на учете) уговаривать, чтобы я хотя бы за два месяца уплатил. Я рассчитался, и меня с миром «отпустили». К этому времени я уже тихо созрел и расстался с «непререкаемой» без страха и упрека. Единственное, что от нее осталось, — членский билет, который больше никому не понадобится. Он стал своеобразной реликвией, больше, пожалуй, напоминающей о молодости, нежели об идеологии, которая так страстно цеплялась за жизнь, да так внезапно обанкротилась…
Виват, Президент!
Интрига свободных выборов Первого Президента России, как ни странно, оказалась менее закрученной, чем, допустим, выборы в Верховный Совет СССР. Тогда свободные выборы были неслыханной «новинкой», которую партийная и государственная номенклатура настолько приняла всерьез, что пустилась во все тяжкие, чтобы нейтрализовать наиболее сильных и авторитетных демократических деятелей. Возможно, со временем она осознала, что грубое давление — вчерашнее оружие, и стала изыскивать средства более эффективные. Но вместе с тем и более «бесшумные», менее скандальные и надежные. Но где такие средства взять?
С тех пор как Б.Н. Ельцин вышел на «большую политическую тропу» (после октябрьского Пленума 1987 года), его личный рейтинг держался на чрезвычайно высокой отметке. И те средства массовой информации, которые оповещали об этом публику, попадали в «черные списки» на Старой площади. За то, например, что «Аргументы и факты» позволили себе вольность опубликовать данные опроса Татьяны Заславской, главный редактор Старков чуть было не поплатился своей должностью. В этом опросе Б.Н. Ельцин,
Организацию предвыборной кампании возложили на Геннадия Бурбулиса, основательного, достаточно умудренного политика, проверенного Свердловском. Все тактические и стратегические ходы разрабатывались в его штабе, с которым были связаны все регионы страны, все общественные демократически ориентированные структуры. Стало законом: ничего не пускать на самотек. Борьба за голоса избирателей должна вестись тотальная — за каждый регион, область, район, город, за каждого отдельного человека, потому что все понимали: шанс, однажды предоставленный историей, может не повториться.
Вскоре на свет появилась подробная карта политической обстановки в России. Аналитики с большой степенью вероятности рассчитали, в каком районе, какой процент населения отдаст свои голоса за Ельцина. В помощь Борису Николаевичу были назначены сто человек доверенных лиц. Естественно, отбор вели строгий, поскольку от команды во многом зависела динамика подготовки выборов, да и сами выборы.
Мы, помощники Ельцина, не вошли в число доверенных лиц, поскольку организаторы понимали, что у нас и так был довольно обширный круг обязанностей и времени ездить по стране просто не оставалось. Но я попросил Бориса Николаевича, чтобы в команду доверенных лиц он включил прежних «доверенных», которые по совести и убеждению помогали ему пробиваться в Верховный Совет СССР, а затем — в парламент России и на пост его Председателя. Речь шла о полковнике в отставке Владимире Михайлове, Льве Демидове, Виктории Митиной и Саше Музыкантском. И эта четверка, с согласия Ельцина, была зачислена в группу доверенных лиц. Создался мощный пробивной кулак. Шеф собрал их вместе и дал напутствие — в каком ключе вести предвыборную пропаганду. Не потому, что они сами этого не знали, а для того, чтобы лишний раз напомнить, насколько важно соблюдать правила хорошего тона. Основное требование Бориса Николаевича заключалось в том, чтобы, Боже упаси, не поддаться искушению и не начать очернять конкурентов. Потом все мы убедились, насколько демократы были корректнее представителей альтернативных кандидатов…
Списки доверенных лиц передали председателю Центризбиркома Василию Казакову. В штаб Бурбулиса вошли социологи, экономисты, ученые других направлений, журналисты, люди из института Татьяны Заславской, которые постоянно «измеряли» пульс общественного мнения. Не щадя сил, работали народные депутаты Юрий Рыжов, Галина Старовойтова, ученые Бунич, Тихонов и другие. Россия еще не знала столь организованной кампании по выборам главы государства. В ее истории это был беспрецедентный случай, и, естественно, все осознавали эту колоссальную ответственность, которая ложилась на них.
Разных прогнозов относительно итогов выборов было более чем достаточно. Каждый стремился доказать, что и в своем отечестве существуют пророки. Валерий Борцов, Лев Демидов, Владимир Михайлов и я составили своеобразный тотализатор по результатам выборов Президента. Вернее, по предсказанию результатов. Я назвал цифру 5758 процентов — «за», Михайлов — 58–60 процентов, Борцов — 75, Демидов — 58. Таким образом, трое из нас, в общем, угадали — в действительности Б.Н. Ельцин набрал 57,35 процента голосов российских избирателей.