Как игрушки пошли учиться
Шрифт:
Перепуганный Владик стал объяснять, что произошла какая-то ужасная ошибка; его не за того приняли, за кого-то другого, а он, Владик, к лампам и бутылкам не имеет никакого отношения. Но беднягу и слушать не хотели.
— Мы наслышаны как о вашей поразительной скромности, так и о поистине неисчерпаемых .знаниях,— шаркнув ножкой, сказал директор.— Мы верим, что вы не оставите нас в беде.
Владик тоже шаркнул и пообещал, что разберется и все исправит, но не раньше, чем завтра, а сам тем временем лихорадочно соображал, как бы незаметно сбежать.
— Ничего не можем понять,— разводили руками инженеры.— Печи мы загрузили, как положено. И кокса насыпали сколько надо и известняка, чтобы они во время плавки забрали из руды лишнее и это лишнее всплыло бы пузыристой шлаковой пеной, а тяжелый жидкий металл стек бы на дно печи. Но шлаковой пены нет. Ни единого пузырька, хоть тресни!! И теперь в домнах ерунда какая-то варится — расплавленный винегрет.
Владик вздохнул, обещал помочь, только напомнил, что, если его срочно не отпустят домой, могут возникнуть крупные неприятности с родителями.
Владику ответили, что все предусмотрено, и отправили еще на один завод — горнообогатительный, который готовил для плавки медную, цинковую и другие руды. На заводе добытый камень, в котором содержалась руда, первым делом размалывали в муку. Потом эту каменную муку ссыпали в огромные баки, заливали водой и добавляли состав, который дает пену. Специальные мешалки перемешивали содержимое баков, на поверхность устремлялись пузырьки, а к ним прилипали пылинки чистой руды. Пылинки всплывали на пузырьках, как на воздушных шариках.
Рудную пену обычно тут же сгребали механические руки, а все ненужное оставалось на дне. Однако в этот день мешалки вертелись вхолостую, машины размахивали механическими руками, но ничего не могли сгрести: в баках не было не то что пены — с их дна не поднялось ни единого пузырька.
— Объясните же, наконец, в чем дело! — потребовали от Владика инженеры.
Владик сказал, что сейчас все объяснит, только ему надо руки помыть. «Уж тут-то я как-нибудь да сбегу»,— решил он.
Но провожать знаменитого специалиста отправилась целая толпа инженеров и ученых. По дороге они ахали, качали головами и восторженно говорили друг другу: «Подумать только — он будет мыть руки!», «Вы слышали — феноменально!!!»
«И чего это они так удивляются? — подумал Владик.— А руки теперь и вправду придется мыть».
Однако мыло оказалось каким-то... странным, от него руки становились не то что чище, а даже еще грязнее.
— А мы-то надеялись, что вы справитесь с мылом,— разочарованно вздыхали инженеры.
— Я лично был уверен,— сетовал толстенький ученый в черной шапочке,— что с вашей помощью мыло будет как и прежде мылиться и извлекать своими крошечными пузырьками частички грязи, забившиеся в складки и поры кожи...
Пришлось Владику
Потом Владика повезли в порт, поднимать затонувший корабль.
На дно бухты были опущены и привязаны к кораблю огромные стальные пузыри — понтоны. Оставалось только накачать в них воздух. Понтонам, как и всяким другим пузырям, полагалось всплыть и поднять вместе с собою корабль. Но — увы! — накачать в стальные пузыри воздух почему-то оказалось невозможно.
Из порта Владика повезли еще куда-то. И тут по дороге ему повезло: вдруг раздалось пронзительное шипение, и машина, подпрыгнув, остановилась.
— Все четыре колеса! — охнул шофер, осмотрев машину.— Что творится у нас в Фантасмагории!
— В конце концов, шины — те же пузыри,— философски заметил водитель.— И теперь их наверняка не накачать. Придется идти пешком.
Вот тогда, воспользовавшись тем, что улицы были буквально забиты остановившимся транспортом, Владик нырнул под какой-то самосвал и действительно сбежал.
День был жарким, бежать пришлось долго, и потому, переведя дух, Владик первым делом направился к киоску «Соки — воды». Но киоск оказался закрытым «на переучет газированных пузырьков», как гласила пришпиленная к прилавку записка.
Вспомнив, что с утра ничего не ел, Владик решил зайти в ближайшую булочную.
— Пончики? Пирожки? Да вы откуда свалились, молодой человек? — замахал руками продавец.— Неужели не знаете, что во всей Фантасмагории хлебозаводы остановились? Пекари в дёжи муку сыплют, сахар и дрожжи добавляют, воды, сколько надо, льют, а дальше хоть меси, хоть не меси — вместо теста какая-то замазка получается. Не подходит тесто — ни единого пузырька.
Владик вздохнул, подтянул потуже ремень и отправился дальше.
Его остановила огромная афиша: «Матч века! Встречаются сборные Фантасмагории и Северной Абракадабрии».
Стадион оказался рядом. Контролеры почему-то пропускали зрителей без билетов, и тем не менее на трибунах было почти пусто.
Игроки на поле лениво перекатывали какой-то странный мяч. Он не прыгал, ни отскакивал, а, взлетев, шлепался на землю, как тряпичный куль. Как выяснилось, мяч был и в самом деле набит тряпками, поскольку надуть его не было никакой возможности. В Фантасмагории упорно не надувался ни один пузырь — ни резиновый, ни стеклянный, ни мыльный.
Здесь, на стадионе, Владика разыскал его личный шофер, и уже не на машине, а в старинной карете, запряженной тройкой резвых цирковых лошадок, повез мальчика в гостиницу.
— Завтра вам предстоит выступить по радио и телевидению,— предупредил по дороге шофер.— Вы должны объяснить населению, что за чудеса творятся у нас в стране и кто в этом повинен.— Помолчав, шофер добавил: — Фантасмагория объявлена на осадном положении. Ходят слухи, что во всех наших бедах виноваты вы. Если это правда, я вам не завидую.