Как мы видим то, что видим
Шрифт:
От участвующих в опыте требовалось опознать либо форму – сказать, появилась ли в окошечке аппарата коза, лист, собака или еще что-нибудь, – либо вместе (непременно вместе!) форму и размер, форму и местонахождение картинки в поле зрения: выше центра, ниже, справа, слева. Почему всегда речь шла о форме, понятно: форма – важнейший признак любого предмета.
Похожими экспериментами занимались многие ученые, но только похожими: интересовались, какие типы картинок или какие признаки их опознаются лучше правым, а какие левым полушарием, как связано опознание с речью, и так далее. Леушина и ее коллеги решили, напротив, узнать: какие ошибки возникают, когда образы опознаются то одной, то
Испытуемому кажется, что он совсем ничего не увидел, а экспериментатор требует: «Отвечайте, пусть даже вы считаете, что говорите наугад!» Делать нечего, приходится. Но из тысяч ответов видно, что одни ошибки встречаются часто, а другие редки, одни систематичны, а другие случайны.
И у всех участвовавших в опыте ошибки левого, доминантного полушария одинаковы по характеру, а правого, недоминантного – различны, индивидуальны для каждой личности.
Левое полушарие ошибается, так сказать, симметрично: фигура А всегда путается с Г (но показывались, конечно, не буквы), а если демонстрируется фигура Г, то ее в случае ошибки принимают за А. Точно так же выглядит путаница с фигурами Б и В. Но никогда не случалось, чтобы фигуру из пары «А-Г» спутали с фигурой из пары «Б-В», т.е.чтобы А походило, скажем, на Б, а Г на В. Никогда!
Зато в правом – хаос. Картинку А принимают за Г, картинку Б тоже за Г, а вот Г почему-то путают с В, но никогда не с А. У иного испытуемого путаница выглядит по-другому, но все равно «парность», свойственная левому полушарию, в правом отсутствует. Это заставляет серьезно задуматься: почему? И тут еще важная деталь: правое полушарие опознает форму тем точнее, чем лучше воспринимает вторую, сопутствующую характеристику – размер или местоположение. Ошибка в восприятии сопутствующего признака непременно влечет за собой ошибку в опознании формы.
Зато левому неважно, какова точность восприятия сопутствующего признака: форма опознается одинаково верно, какие бы промахи ни делались в оценке местоположения или размера. Более того, при попытке возможно точнее опознать одновременно и форму и сопутствующую характеристику дело шло гораздо хуже: неверные ответы появлялись чаще.
Все это означает, что левое и правое полушария воспринимают одну и ту же картину весьма по-разному, весьма неодинаково.
Левое полушарие, опознавая форму, выделяет лишь то, что позволяет отличать одну фигуру от другой, оно строит обобщенный образ изображения. И поскольку такие образы могут обладать большим или меньшим сходством (при беглом взгляде легко спутать домашнего гуся и лебедя, но никогда – самолет и корову), появляются парные ошибки. Изображения А и Г «записаны» в мозговом пространстве (в его нейронных сетях) с помощью каких-то признаков, позволяющих заключить, что они, эти картинки, похожи. Аналогично, но с помощью иных признаков, записаны картинки Б и В.
Из того факта, что никогда не случается перескока – ошибочного восприятия картинки из одной пары за картинку из другой, исследователи сделали два вывода.
Во-первых, по-видимому, признаки у фигур А и Б или А и В совершенно различны. Во-вторых, всё выглядит так, как если бы в левом полушарии находился механизм опознания, действующий по принципу поисковой системы типа «дерево».
Дерево... В огромную кучу на полу свалены дамские туфли, мужские полуботинки, сапожки, сандалии, домашние тапочки. Глаза разбегаются от обилия размеров, фасонов, цветов. У вас в руках желтый остроносый полуботинок со шнуровкой, к нему требуется второй.
Как проще всего вести поиск, если его поручить роботу-манипулятору?
Можно, конечно, заставить его брать штуку за штукой, рассматривать,
Гораздо разумнее воспользоваться ключевыми признаками вещи. Мы их знаем: «желтый», «полуботинок», «со шнуровкой». Давайте сортировать, опираясь на эти подробности и пренебрегая всеми остальными. Первый шаг: в одну сторону все желтые, в другую все прочие. Второй шаг: из желтой кучи в одну сторону все полуботинки, в другую все прочие. И так далее...
Смотрите, как быстро уменьшается после каждого шага объем работы, с какой стремительностью наш робот движется к цели!
Схема деления, если ее нарисовать на бумаге, напоминает разветвления сучьев на ветке дерева, и метод получил такое название. Он очень эффективен.
Рис. 18. Ловля леопардов в Африке: материк перегораживается пополам забором, потом еще раз пополам ту часть, где оказался хищник, потом еще, еще... Хватит 40 заборов!..
Существует анекдот о ловле леопарда в Африке: материк перегораживают забором пополам, потом ту часть, где леопард, еще раз пополам, и так далее. Чтобы запереть хищника в клетку размером 5х5 метров, хватит всего 40 загородок, хотя площадь материка почти 30 миллионов квадратных километров.
Метод «дерева» называют еще дихотомическим (по-гречески – «разделяю на две части»). Применяя его, приходится все время решать: в какую сторону двинуться на развилке – вправо или влево? Когда разыскивался полуботинок, признаки были грубыми, ясными, и у робота не возникало ни ошибок, ни сомнений. Совсем по-иному выглядел бы результат, содержись в перечне признаков такие тонкие, что под них подойдут сразу несколько предметов, если поиск вести бегло. Например, такой: «высота каблука 1,38 см», а в куче есть желтые шнурованные полуботинки и с каблуком в 1,45 см. При дефиците времени неизбежны ошибки: 1,38 легко принять за 1,45 и наоборот.
Но никогда мужской полуботинок не будет принят за дамскую туфлю: ключевые признаки полуботинков и туфель сидят на разных «ветках дерева».
Все это значит следующее.
Левое полушарие, поскольку существует парность ошибок, воспринимает картину и фон, на котором она появляется, именно методом дихотомического деления. Каждый признак – форма, величина, местоположение – анализируется своим, независимым каналом восприятия. И вообще, для оценки местоположения или размера левому полушарию вовсе нет нужды знать, какой это предмет. Мир воспринимается этим полушарием расчлененно, аналитически. Заставлять работать все каналы сразу, вместе, бессмысленно: опознание теряет точность.
В правом же полушарии организация зрительного опознания совсем иная. Здесь зрительный аппарат как бы последовательно перебирает в картотеке карточки, на которых нарисованы все искомые предметы. Поэтому фигуры путаются при опознании по принципу: то, что раньше попало под обзор, с тем, что позже, но никак не наоборот. Путь перебора затвержен раз и навсегда, обратного хода нет (почему это так, пока неизвестно), нет и перескоков. То есть в правом полушарии все ключевые признаки сплетены в тугой узел, отсутствуют независимо работающие каналы. С формой воедино связаны и размер, и местоположение в поле зрения: это целостный образ, который сравнивается с таким же целостным – искомым, хранящимся в памяти.