Как найти своего мужчину
Шрифт:
И мысль эта была такой хорошей, такой радостной, что ей даже, как в детстве, попрыгать захотелось, чтобы эту радость выпустить. Но она не запрыгала – неудобно это было делать на проваливающемся снегу. Она не запрыгала, а, как в детстве, расставив руки, упала всем телом назад, в снег. Упала – и так и осталась лежать, смотря в звездное небо.
Она лежала, раскинув руки крестом, и смотрела в небо, и мысли ее были какие-то тихие и странные. Она вспомнила почему-то бразильский сериал, который иногда смотрела, и скульптуру Христа на высокой горе, который стоит над городом, и руки у него вот так раскрыты, и весь город у его подножья –
Она лежала, раскинув руки крестом, и думала, что это очень правильно – жить в городе, под защитой Христа, и ей захотелось жить в Бразилии.
Она вспомнила, как, еще будучи студентками, они ездили с Лариской в ее родной город, и в городе этом на высоком холме стояла огромная скульптура женщины с мечом в руках. И так это было неправильно: женщина – и с мечом, и весь город лежал под этой воинствующей женщиной. И Настя снова подумала, что хотела бы жить в Бразилии, где над тобой раскинул руки добрый и любящий Христос.
И она опять подумала про свои раскинутые руки, и про то, что, говорят, из космоса все видно. Подумала – видно сейчас оттуда эту елку с мерцающими в темноте игрушками, и женщину, раскинувшую руки крестом, и вся она оттуда, свысока, похожа на крест, и, наверное, это красиво и как-то символично, потому что крест – символ веры.
И подумала она – можно попросить сейчас что-то и меня там услышат. И представилось ей, что Бог или какие-то Высшие Силы тоже видят ее сейчас с высоты и думают – вот лежит женщина и похожа она на крест и верит она во что-то и надо эту веру исполнить, чтобы она уже получила то, что хочет.
И Настя заволновалась, заволновалась опять как-то по-детски, как волновалась когда-то в детстве, когда ее спрашивали, что она хочет получить в подарок к Новому году. И она даже села, потому что – а если и вправду ее так слышат, – нужно же все правильно заказать! Нужно как-то правильно попросить.
И она опять начала говорить:
– Господи, пусть он уже появится… Пусть он, мой мужчина, мужчина моей мечты, встретится… Пусть появится в этом году. Чтобы следующий Новый год – я уже встретила с ним…
И она представила, как здорово это было бы, если бы он, ее мужчина, уже был с ней сейчас, встречал с ней Новый год. Можно было бы подойти и поцеловать его. Куда придется – чмокнуть в висок или в плечо – и идти дальше готовить что-то. И, проходя мимо него, мимо него, которого она так давно мечтала найти, – можно просто посмотреть ему в глаза, и он посмотрит тебе в глаза. Можно просто улыбнуться друг другу – какое это счастье…
И с этого мгновения была она уверена – все так и будет.
Все именно так и будет…
Иван пришел за пять минут до проводов старого года, и Люська, взбеленившаяся в одну секунду от его прихода, так же быстро и успокоилась. Видно, уже утихла в ней та буря, в которой она пришла, страсти утихли, и сама она уже в глубине души ждала его прихода.
Подруги переглянулись, улыбнулись друг другу, Настя тайком, исподтишка, погладила Ивана по спине, мол, держись, все будет хорошо, – и все сели за стол провожать старый год.
И пока пили они за старый год, закусывали Машкиными разносолами, все жило, все крутилось в Насте одной только ей известное:
– Следующий Новый год я буду отмечать уже с ним… Следующий Новый год – мы уже
И – хорошо ей было от этих мыслей. Как будто самое главное уже произошло – он уже даже нашелся, только еще не появился. И она уже знала, что он – обязательно появится. Обязательно. Осталось только подождать немного. Совсем немного…
Мужчины вышли покурить, Лариска с Машкой начали уговаривать Люську, чтобы она не ерепенилась и с Иваном помирилась, хотя та, как Насте показалось, давно уже все забыла, просто для него марку держала, мол, не нужен он мне, обойдусь без такого паразита.
Настя сидела за столом с подругами, только мыслями она была далеко. Все думала она о том, что скоро – все изменится. И может, это последний Новый год, который она с подружками отмечает. Может, следующий Новый год захочется им вдвоем с ним встретить. Вдвоем, чтобы никто им не мешал…
И она опять подумала о скорой встрече, и о том, что странно это будет, необычно – Новый год вдвоем. Ведь много лет подряд она вместе с девчонками Новый год встречает. Она задумалась – сколько же лет они вот так, вместе, встречают Новый год? Началось это еще со студенческих времен, потом был перерыв – у каждой была какая-то своя личная жизнь, все они вышли замуж, даже свободолюбивая и независимая Лариска успела, пусть и недолго, побывать замужем. Потом жизнь как-то незаметно опять свела их вместе, и такие встречи Нового года стали уже привычными.
А до этого Настя всегда любила встречать Новый год дома. И пока мама была жива и Настя после своего неудачного брака вернулась домой – это был их семейный праздник. И встречали они его дома, и всегда Полину Сергеевну приглашали. И она приходила с Алешкой, пока он не вырос. Потом – одна. И было это тоже традицией, – встречать Новый год втроем.
Была Полина Сергеевна давней маминой подругой, с которой мама еще в молодости подружилась в типографии, когда пришла туда молоденькой девчонкой. Была она, как сама рассказывала, неумелой, наивной, робкой. А Полина – старше ее лет на восемь, уже имевшая разряд по брошюровке, и в жизни уже была самостоятельной. И приняла она Настину маму под свое крыло, помогала ей, учила, защищала. Так они и подружились. Потом квартиры в ведомственном доме получили на одном этаже и так всю жизнь по соседству и прожили. И всю жизнь дружили. И замуж в одно время вышли, даже родили с разницей в несколько месяцев, и долгие годы, шутя, называли Настю и Алешкой – женихом и невестой. И, думалось Насте, наверное, они действительно хотели, чтобы подросли их дети – и поженились. Не раз мама Насте говорила:
– Хороший у тети Полины сын вырос – вот бы тебе такого парня…
И Полина Сергеевна не раз Алешке говорила:
– Чего ты там на стороне кого-то ищешь, когда вот, под боком, – какая девочка славная растет…
Но только Настя и Алешка были друг для друга просто Настей и Алешкой – друзьями детства, ходили они вместе со сверстниками в походы, участвовали вместе в каких-то детских шалостях. Да, если честно сказать, – не всегда эти шалости были детскими.
Алешка вообще рос боевым каким-то, задиристым, буйным. Вечно он куда-то встревал, что-то опасное затевал. Он и погиб-то спустя несколько лет после армии, потому что влез в какую-то драку, то ли кого разнимал, то ли защищал, потом уже поздно было разбираться. Просто шел со своей девушкой из кино поздно вечером – и влез опять туда, куда не надо было лезть.