Как не облажаться в погоне за счастьем
Шрифт:
Знать об этом очень важно, чтобы не придавать таким глобализированным мыслям значения. Если вы поймали себя на подобной мысли, ни в коем случае не следуйте ей, поскольку эта мысль ложная, это всего лишь обычный симптом физического истощения вашего тела, попытка мозга сэкономить энергию! Просто воспринимайте ее как индикатор стресса или усталости: "О, я начинаю так думать? Мне пора отдохнуть, надо немного позаботиться о своем теле, чтобы привести его в норму". Да, сейчас, в настоящем моменте что-то может быть не так. Нормальная реакция – продумать способы выхода из этой ситуации и решения проблемы. Именно для этой цели нам и дано сознание. Но любые мысли в глобальных категориях появляются только под воздействием стресса, усталости и истощения. Пожалуйста, знайте об этом, не верьте им, отвлекайтесь от них, и уж тем более – не идите у таких мыслей на поводу никогда! Не углубляйтесь в размышления о том, как несправедлива жизнь, какой вы неудачник, как трудно вам в одиночестве, как печально
В общем, довольно, остановимся на этом. Надеюсь, теперь вы больше не будете недооценивать влияние стресса на свою жизнь и предпримите все возможные меры для того, чтобы максимально снизить его воздействие на ваше тело. О них мы поговорим в третьей части книги. А я лишь еще раз повторю ту единственную фразу, ради которой я сочла нужным обо всем этом написать: стресс разрушает наш организм на всех уровнях; количество стресса обратно пропорционально нашему внутреннему ощущению счастья.
Запомним эту мысль: счастье – это не то, что у вас есть или чего нет, не объективные обстоятельства, в которых вы находитесь, не то, что с вами происходит, не то что вы делаете или не делаете, не то, что о вас или о вашей жизни думают другие, но исключительно то, что вы чувствуете субъективно на основании биохимических реакций в вашем теле. Все. Счастье – определенный набор биохимических реакций.
Если начинать думать о счастье объективными категориями, оно всегда обречено на провал. "У тебя такой хороший муж, денег хватает, детки золотые, дом красивый! Что тебе еще надо? Не умеешь ты ценить того, что тебе дается!", – можем слышать мы со стороны. Да, объективно у человека может быть все, что угодно, но это вовсе не означает, что он чувствует себя счастливым. Он может сравнивать себя с другими и размышлять примерно так же: "У людей и того, и этого нет… А у меня вроде есть, все мне завидуют. Значит, выходит, я счастлив?". И человек может искренне говорить другим, что он счастлив, подразумевая, что его жизнь объективно сложилась лучше, чем у кого-то. Но внутренне он может быть совершенно разочарован: "Разве это и есть счастье? И если даже я в своей жизни счастлив вот так вот, то что же говорить о других? Как ужасен этот мир!". Нет, мир не ужасен, и настоящее человеческое счастье существует. Просто находится оно не там, где его сегодня принято искать: не снаружи, а внутри вашего тела, и не имеет ничего общего с принятыми в обществе внешними критериями.
Глава 6. Дофамин
"Счастье – не цель, а путь к цели" лишь для тех, кто предпочитает пустые фантазии подлинному наслаждению. Путь – тревожная иллюзия. Счастье – радостный покой.
Решающую роль в нашем ощущении себя несчастными или счастливыми играют наши гормоны и нейромедиаторы. Они заставляют нас плакать и смеяться, любить своих близких, смотреть с умилением на детей или вести агрессивную конкурентную борьбу, помогают сотрудничать с людьми, сопереживая им, или напротив, быть социопатами и эгоистами. В то время как стратегии нашего поведения могут регулироваться давлением внешних обстоятельств, наши внутренние чувства, желания, стремления и ощущения практически полностью зависят именно от гормонального фона.
Огромную роль в сегодняшнем мире стал играть нейромедиатор дофамин. Определяя ценности людей, он задает вектор развитию всей современной цивилизации. Дофамин – один из наиболее влияющих на наше поведение нейромедиаторов, один из четырех основных "гормонов счастья" наряду с серотонином, эндорфинами и окситоцином. Но чем мощнее инструмент, тем негативнее последствия неумелого его использования. И дофамин демонстрирует это утверждение весьма наглядно.
Дофамин – это залог интереса к жизни, вещество, которое воодушевляет нас и наполняет энергией для достижения каких-либо целей. Очень часто мы делаем что-либо с огромным удовольствием, рвением, интересом, вдохновением, и нам кажется, что цель, которую мы преследуем, так важна, так заманчива, она доставит нам такое удовольствие, когда мы наконец до нее доберемся! Но когда мы ее достигаем, нередко мы совсем не чувствуем ожидаемой радости или радость эта проходит очень быстро. Это и есть действие дофамина: именно он поднимал нас в облака, когда мы шли по своему пути, предаваясь мечтам о его конечной точке. Но когда мы в эту точку пришли реально, дофамин стал больше не нужен, его уровень очень быстро падает, и мы можем испытывать некоторое опустошение, или даже разочарование до тех пор, пока не появится новая цель. Так действует "хороший", естественный дофамин, который нам не вредит, но, напротив, дает силы для достижения целей, желание что-либо делать, наполняет ощущением жизни и смыслов. Он создан именно для того, чтобы мы имели вкус к жизни, стремились развивать ее и улучшать. Пожалуй, это один из самых прекрасных нейромедиаторов в нашем теле, не только с точки зрения
Однако эта система вознаграждения от нашего мозга поощряет не только мотивацию и обучение, но и вообще любое субъективное удовольствие и все то, что может оказаться важным с точки зрения выживания вида и комфорта нашего тела. И в современном мире, всячески подстегивающем наше стремление к высокому уровню дофамина, чаще всего этот механизм играет с нами очень злую шутку. Именно этот нейромедиатор не позволяет вам отложить смартфон, когда вы снова и снова часами листаете ленту в социальных сетях в надежде увидеть хоть что-нибудь интересное. Им можно наполнить себя благодаря алкоголю, еде (особенно сладкое, соленое, жирное), порно, наркотикам, азартным играм, музыке, фильмам и т. д. Такой дофамин можно назвать "халявным", поскольку для его выработки от нас не требуется практически никаких усилий.
Но проблема заключается в том, что после искусственного подъема дофамин неизбежно падает, причем нередко на уровень более низкий, чем был до этого, и на гораздо более длительный срок. Чем сильнее был всплеск дофамина, тем ниже и дольше будет его последующее снижение. Из-за слишком больших доз мозг снижает чувствительность дофаминовых рецепторов, и для поддержания того же комфортного уровня дозу все время приходится повышать. В какой-то момент мы можем переступить рубеж, после которого естественных стимулов дофамина становится категорически недостаточно, и без его искусственных стимуляторов (крайне вредящих нашему здоровью и качеству жизни), мы просто будем постоянно чувствовать себя опустошенными внутри мира, который потерял свои краски. После этого единственным способом достичь нормального внутреннего самоощущения становится гиперстимуляция дофаминовых рецепторов совершенно неестественными и гипертрофированными стимулами, за которыми неизбежно следует еще более невыносимое падение и требование еще большего увеличения дозы. И эта гиперстимуляция нужна уже не для того, чтобы испытать удовольствие, но для того, чтобы просто не сойти с ума от того, насколько без всего этого плохо.
Выработка дофамина начинается еще при мысли о чем-либо приятном. Поскольку цель его – именно подтолкнуть нас к действию, нам достаточно просто подумать о приятных прикосновениях, посмотреть на красивое фото еды или помечтать о достижении, которое поднимет наш статус – и дофамин уже поднимается, мы готовы к действию. Подобные мысли доставляют нам тем большее удовольствие, чем больше мы прокручиваем их в своей голове и совершаем какие-то шаги чтобы реализовать эту мысль на деле. Это все очень логично и прекрасно с точки зрения природы, но именно здесь мы попадаем в ловушку. Проблема в том, что поскольку дофамин создает нам ощущение удовольствия, наполненности жизни, радости и прочих положительных переживаний, мы путаем дофаминовый стимул для совершения конкретных действий с настоящим счастьем. Нам кажется, что чем выше дофамин, тем мы счастливее, но на самом деле, это означает только одно: чем выше дофамин и чем сильнее мы вдохновлены стимулом, тем сильнее упадет дофамин, и тем сильнее и невыносимее будет последующее ощущение пустоты, подавленности и бессмысленности внутри. И, соответственно, тем более сильный стимул будет способен вернуть нас в состояние внутреннего ощущения комфорта. Именно подобные дофаминовые качели и искажают наше адекватное восприятие реальности, разрушая в итоге всю дофаминовую систему и блокируя на физиологическом уровне способность жить полной жизнью.
То есть дофамин сам по себе, хоть и доставляет нам огромное удовольствие, однако не является счастьем, но лишь обещает его. Функция дофамина – заставить нас действовать, а не получать удовольствие от жизни. И именно это предвкушение счастья наполняет нас воодушевлением – достаточным, чтобы терпеть и преодолевать дискомфорт, сопровождающий нас на пути к цели. Таким образом дофамин, побуждающий нас к действию, – это скорее стрессовое состояние дискомфорта, которое, как нам кажется, исчезнет, когда цель будет достигнута. Энергию нам дает предвкушение блаженства, которое мы обретем, именно освободившись от этой цели, расслабившись и получив возможность наслаждаться достигнутым.
Так как второй функцией дофамина в естественной для человека среде является поощрение за нечто приятное, или помогающее выжить как единице популяции (особенно еда и секс), мозг настолько сильно жаждет дофамина, путая причину и следствие (так как не знает, что дофамин бывает нездоровым), что ставит его получение выше всех остальных потребностей, в буквальном смысле лишая своего хозяина рассудка. Многочисленные эксперименты на животных, в которых они могли стимулировать свои дофаминовые рецепторы, нажимая на педаль, приводили всегда к одному и тому же результату: животные нажимали на педаль непрерывно, до 1000 раз в час, доходя до крайнего истощения, в том числе даже от голода. То есть никаких предохранительных механизмов от нездорового и неестественного повышения дофамина в нашем теле попросту не существует. Потому что в естественной среде без искусственных стимуляторов они были не нужны. Мы можем остановиться только одним единственным способом: сделав над собой сознательное усилие.