Как не облажаться в погоне за счастьем

Эгарт Рита

При слишком высоком уровне дофамина мозг борется с его избытком, отключая рецепторы. В итоге до тех пор, пока мозг не восстановится, ощущаемый уровень удовольствия становится ниже. И в этом есть большой смысл, ведь когда дофамин зашкаливает, у нас все хорошо, нам ничего не нужно, мы абсолютно счастливы – а значит, мы ни к чему не стремимся и не развиваемся, мы не способны учиться на своих ошибках, потому что система оценок сбита. Такое состояние угрожает выживанию вида и не является естественным. При нормально работающей системе вознаграждения мы всегда остаемся слегка неудовлетворены, и таким образом не теряем способности видеть новые возможности, ставить другие цели и стремиться к ним, улучшая свою жизнь.

Кроме того, мозг снижает чувствительность

рецепторов, когда видит, что появился доступ к чему-то очень важному с его точки зрения (секс, как возможность продолжения рода, или жиры и сахар, которые не встречаются в природе в чистом виде). Так он заставляет нас брать это по полной – столько, сколько получается, чтобы не упустить ценную возможность. Он пользуется своей властью над чувствительностью к дофамину, чтобы мы не ощутили полного удовлетворения и хотели еще и еще, взяв в итоге все, что доступно.

В результате уровень дофамина высокий, но мы этого не чувствуем и хотим выйти из этого неприятного состояния, пытаясь еще больше увеличить дозу. Мы становимся более требовательными к наслаждению, обычный стимул уже не кажется нам достаточно сильным. И чем более притуплена работа рецепторов вследствие излишней стимуляции, тем меньшее удовлетворение мы испытываем от естественных стимулов. Даже при нормальном уровне дофамина мы чувствуем себя глубоко несчастными, поскольку рецепторов, воспринимающих его, становится слишком мало. Все больше стремимся избавиться от этого состояния сверхнормальной стимуляцией и все глубже загоняем себя в депрессию и неспособность испытывать удовольствие от нормальной жизни или учиться на собственных ошибках.

Следовательно, избыток дофамина даже в самых лучших обстоятельствах не означает полного удовлетворения. Мозг как бы все время говорит: "Ну же, давай, возьми еще немного, ты буквально в шаге от абсолютного счастья!". Но вся ирония в том, что именно поэтому настоящего дофаминового счастья просто не существует. Это всегда немного незаконченный путь, каким бы сильным ни было удовольствие, поскольку, чем больше доступ к дофамину, тем меньше рабочих рецепторов. Не говоря уже о том, что за подъемом всегда следует довольно продолжительный спад. По этой же причине невозможно и достижение нирваны в физическом теле – дофамин всегда будет заставлять нас чего-то хотеть, и это абсолютно нормально и полезно для нас. Поэтому земного счастья можно достичь лишь приведя дофамин в норму и не пытаясь беспокойно гнаться за слишком высокими его всплесками. Тогда и процессы восстановления будут происходить гораздо быстрее и легче, и мы сможем наслаждаться спокойствием достигнутой цели, а не стрессовым состоянием погони за ней. Тревожной погони, которая все равно никогда не принесет полноценного удовлетворения.

После хорошего секса, когда цель, к которой дофамин подталкивал нас, наконец достигнута, уровень дофамина снижается: задача выполнена, дофамин больше не нужен. Иногда он снижается довольно сильно – поэтому людей так часто тянет после секса выкурить сигарету или выпить кофе. Но вспомните то ощущение своего удовлетворения и приятного расслабления которое происходит в первые минуты после финала: нам хорошо и спокойно, мы просто наслаждаемся этим состоянием. Именно это наслаждение – и есть состояние настоящего счастья, которое предусмотрено для нас природой. Это счастье не дофаминовое, оно собрано целым коктейлем совершенно других гормонов и нейромедиаторов.

Но в непрекращающейся погоне за высоким дофамином, мы сами себя его лишаем. Мы постоянно беспокойны и возбуждены, а если дофамин падает слишком низко, то единственным желанием при невозможности его поднять скорее становится желание как можно дальше закрыться от реальности, а уж совсем никак не наслаждаться своим убогим существованием в этом состоянии. Истинное наслаждение достигнутой целью, так же как и всей своей жизнью в целом, возможно только в середине – когда дофамин не слишком низок и не слишком высок. И чем сильнее мы раскачали наши дофаминовые качели, чем острее крайности, в которых мы постоянно находимся, тем дальше мы

от этой середины, дающей нам возможность просто и спокойно наслаждаться, удовлетворенно созерцая, а не тревожно стремясь. Собственно, именно на умение пребывать в таком дофаминовом балансе и направлены учения всех традиционных религий.

Кстати, отличный здоровый способ по повышению дофамина после секса неосознанно предлагают женщины: вместо того, чтобы курить, лучше просто обнять друг друга. Выделяющийся окситоцин воздействует на дофаминовые рецепторы и возвращает этот нейромедиатор в норму. Это самый естественный и здоровый способ, данный нам от природы, чтобы компенсировать и сгладить падение дофамина после супружеской связи. Более того, это отличный способ проверить, насколько прочно уже сформирована окситоциновая связь с партнером: если после секса вас тянет к нему, а не к сигаретам или другим источникам дофамина, значит в ваших отношениях все в порядке.

При искусственном повышении уровня дофамина система поощрения дает сбой, и мозг оказывается не в состоянии давать адекватную оценку происходящему и нашим намерениям. Слишком высокий дофамин обостряет наше ощущение реальности, цвета кажутся ярче, вкусы насыщеннее, голоса громче, мозг находится в состоянии эйфории и любая мысль, пришедшая в голову в этот момент, кажется правильной и важной. Становится гораздо сложнее анализировать объективные события в реальном мире, потому что свои собственные ощущения доставляют огромное удовольствие. Если при слабых наркотиках или при не слишком больших дозах сильных мозг еще кое-как способен контролировать происходящее, то большие дозы отключают связь с реальностью, и человек полностью теряет контроль над собой. После окончания действия наркотика человек ощущает сильнейшее опустошение, и воспоминания об испытанном удовольствии подталкивают его к повторению губительных действий. Если человек не вышел из этого цикла, дофаминовые качели раскачиваются все сильнее, мозг начинает пересматривать дофаминовые нормы, и через какое-то время естественные удовольствия (например, естественный секс, натуральная пища, простое общение с другими людьми) перестают быть привлекательными. Жизнь такого человека начинает разрушаться, здоровье покидает его, на работе появляются проблемы, важные люди оставляют его. В итоге с теми вещами, которые должны были приносить радость, появляется все больше негативных ассоциаций. Человек все больше жаждет спрятаться от этого мира в своей реальности, замыкая порочный круг. Чем чаще прибегание к подобным видам удовольствия, тем тяжелее последствия.

Ученые считают, что дофаминовые рецепторы D2 самые трудновосстанавливаемые. Время их возвращения в норму может занимать до 3-4 лет, если регулярная их гиперстимуляция не привела к окончательному уничтожению. Кстати, речь идет не только о химических наркотиках. Очень сильным стимулом сегодня стал серфинг в интернете. Мы все время что-то ищем, ищем, ищем… Постоянно находясь в предвкушении ускользающей награды. И, возможно, из всех изобретений современности интернет – одно из немногих, которые не создавались с целью стимуляции дофаминовой системы, но вот компьютерные игры построены на этом с самого начала. Именно дофамин заставляет нас играть в них – в компьютерных играх механизмы поощрения прорабатываются совершенно осознанно, намеренно и с особой тщательностью. В одном из исследований ученые выяснили, что всплеск дофамина во время прохождения компьютерной игры сопоставим с употреблением амфетамина.

Но знаете, что самое страшное? Рецепторы D2 тесно связаны с гормоном окситоцином. Регуляцией долгосрочных отношений в нашем организме занимается окситоциново-вазопрессиновая система. Именно окситоцин способен воздействовать на дофаминовые рецепторы, позволяя нам получать удовольствие от долгосрочных отношений. Он является базой для счастливого моногамного союза, он делает нашего партнера субъективно более привлекательным, закрепляет в нас чувства и влечение к одному конкретному человеку, заставляет нас влюбляться и любить по-настоящему, избавляет от стремления к связям на стороне.