Как обмануть смерть

Мединг Келли

Пристально посмотрела на него, надеясь найти хоть какую-то правду в синих глубинах его глаз. Проблеск эмоций или намек на его истинные намерения. Все, что я видела, — это синеву, живую и прекрасную. Синеву, в которой легко потеряться.

— Ради бога, Стоун, — произнесла Кисмет, — возьми его с собой. Во всяком случае, я буду чувствовать себя лучше, зная, что ты не в одиночестве сеешь хаос в городе.

— Мне не нужна нянька, — проворчала я.

— Тогда как насчет напарника? — предложил Фин.

— Я работала с двумя напарниками. Из-за меня они

оба погибли.

Он изогнул брови в одинаковые тонкие дуги. — Как насчет раздражающего младшего брата в сопровождение?

Как человек, он выглядел моим ровесником или немного старше.

Но оборотни стареют иначе, чем люди, так что ему могло быть и десять, насколько знаю. Немногие из них живут дольше двадцати лет, и я никогда не слышала о ком-то старше двадцати пяти, а это значит, что я вполне могу оказаться старше Джозефа. Это… неприятно.

— Хорошо, ты можешь пойти со мной, — согласилась я, устав спорить, когда и он, и Кисмет, казалось, решили, что он будет моей тенью.

— Телефон все еще у тебя? — спросила Кисмет.

— Да.

— Держи его поблизости. Позвоню, как будут новости.

— Договорились.

— Машина?

— Проверь, нет ли ключей в куче обломков внизу, — ухмыльнулась я.

— У меня есть машина, — сказал Фин.

— Неужели?

— Знаешь, я не только летаю. Я привык поддерживать видимость нормальной жизни, с дневной работой и всем прочим.

— В качестве кого? Модели нижнего белья?

Яркий румянец окрасил его щеки, и я поняла, что сказала.

Прошмыгнула мимо него, коротко бросив Кисмет «На связи» и направилась в дальний конец приемного покоя. Фин догнал меня на полпути, его присутствие скорее чувствовалось, чем замечалось. Он все время двигался бесшумно — трюк, которым я одновременно восхищалась и ненавидела.

Никто не кричал мне, чтобы я остановилась. Ни один из охранников, слоняющихся вокруг приемного покоя и его входа, не обратил на нас особого внимания. Вместо того чтобы свернуть к ряду лифтов, направилась прямиком к наружным дверям, горя желанием убраться к чертовой матери из больницы.

— Где ты припарковался? — спросила я, как только шагнула на тротуар и солнце ударило мне в голову. Запах масла, смешанный с близким запахом реки, создавал тошнотворный контраст сладости и грязи.

— Сюда, — Фин указал направление.

Он повел меня мимо главного входа в больницу, к переулку, который тянулся между стеной больницы и ржавым железным забором, защищавшим пешеходов от отвесного двадцатифутового обрыва реки. Вдоль аллеи тянулись ряды общественных парковочных мест, большинство из которых было заполнено в полдень. Собачники, бегуны трусцой и парочки, вышедшие на прогулку в обеденный перерыв, заполняли весь тротуар вдоль реки.

Мы придерживались более узкой тропинки, которая тянулась рядом с кирпичной стеной больницы — менее оживленная и более удобная для приватной беседы.

— Ты решила, с чего начать? — спросил Фин.

Я шла слева от него, на полшага позади, остро ощущая каждого человека в пределах видимости. —

Гремлины помогали нам в прошлом, — ответила я. На полпути к нам из-за угла вывернул тощий мужчина, который вел массивную немецкую овчарку на цепном поводке. — Как думаешь, какая взятка будет справедливой за то, чтобы попросить их взломать внутреннюю систему полицейского управления?

— Четырехъярусный свадебный торт? — предложил он.

— Серьезно?

Он повернул голову, открывая моему взгляду свой угловатый профиль. — Я пошутил, Эвангелина.

— Эви.

— Эви, — исправился он. — А что ты предлагала в прошлый раз?

— Чизкейк с вишневой начинкой.

— За услугу?

— За стирание имени Чалис Фрост из системы и предоставление печатных копий, которые теперь смешаны с пеплом, оставшимся от квартиры Руфуса. — Хорошо, что мы успели все прочитать за один вечер, иначе мне чертовски не повезло бы узнать крайне важную информацию о её прошлом.

Фин устремил взгляд прямо вперед. Сжал руки в кулаки. Я отметила его напряженную реакцию. Взрыв. Скопа, которую я видела пролетающей над зданием сразу после этого. Отстала от него на целый шаг, слишком близко к телу очень талантливого манипулятора. Мне не нужно спрашивать, он ли виновен в пожаре, в котором погибла Надя Станиславская, моя коллега-охотник, и серьезно пострадал Руфус.

Не спрашивала, потому что знала. И больше не доверяла ему.

Мужчина и его овчарка пересекли аллею за несколько ярдов до нас, сильное животное дернуло своего более слабого хозяина к женщине, идущей по какой-то странной траектории с собакой пятнисто-белого окраса, без хвоста. Я засмотрелась им вслед и уткнулась прямо в спину Фина. Почувствовала эту странную смесь силы и мягкости.

— Извини, — быстро отступила назад.

Он посмотрел на меня удивленно и махнул рукой в сторону припаркованной машины. Подержанная «хонда» последней модели, двухдверный хэтчбек. — Вот она.

Я окинула взглядом выцветший синий кузов. — Итак, твоя тайная личность, это? Чувак, с трудом окончивший школу?

Усмехнувшись, он покачал головой: — Ты бы поверила в скромного репортера?

— Нет, — я сошла с тротуара и направилась к пассажирской двери.

— Тебе придется залезть через эту сторону. Пассажирская дверь не работает.

Насторожившись, я обернулась. Испытывающе посмотрела в его лицо. Он кротко глядел на меня. Никакого смущения из-за его дерьмовой тачки, никакого намека на то, что это способ заманить меня в ловушку в его машине для каких-то нечестивых целей, имеющихся у него. Просто знание того, что он констатировал факт. Дверь не открывалась.

Слова «Ну и черт с этим» вертелись у меня на кончике языка. Мне не нравилась идея быть загнанной в угол, а именно это представляла собой заклинившая дверь. Ловушка. Однако мои возможности передвижения крайне ограничены. Сбить его с ног и угнать машину не самое лучшее решение; я не сомневалась, что Фин сможет выследить меня, с этими сумасшедшими ангельскими крыльями или без них.