Как обмануть смерть
Шрифт:
Если из-за этих красных таблеток моя голова перестанет напоминать шар для боулинга, я прощу ему его плохое настроение. Открываю рот. Вайят засовывает таблетки внутрь, затем держит сок, пока я делаю глоток, достаточный, чтобы проглотить таблетки. Сок обжигает горло и холодит желудок. Плюхаюсь на подушку и закрываю глаза, надеясь, что он доволен.
— Эш готовит желе, — говорит он, вытирая мне лоб салфеткой. — Ты его съешь.
— Гадость.
— Это вишня.
— Омерзительно.
— Эви, я серьезно. Поешь, или я отвезу тебя в больницу.
Приоткрываю один глаз. Смотрю на
Теперь, когда он выиграл эту битву, я ожидаю, что Вайят уйдет. Он остается.
Пережидает еще один приступ кашля. Протягивает мне салфетку за салфеткой, пока я не убеждаюсь, что моя голова больше не может выдыхать сопли, не выворачиваясь наизнанку. Он держит таз, пока я выплевываю половину желе, которое мне приходится есть. Я проклинаю его, потому что он такой заботливый и продолжает болтать о всякой ерунде.
Еще сок и желатин, несколько соленых крекеров и много монологов позже, моя лихорадка прекращается где-то ночью. Вайят остается со мной, держа меня за руку и всегда имея наготове салфетку. Постоянное, успокаивающее присутствие.
Когда я просыпаюсь на следующее утро, его уже нет.
Смотрю на выцветшие обои, теперь способная соображать, и думаю, не приснился ли он мне. После четырех лет и десятков травм он впервые сидит у моей постели. Во время гриппа — когда нет никого риска для моей жизни. Это кажется глупым, и все же это так.
Что-то изменилось, и я не могу этого понять. Так что я просто проигнорирую это. Притворюсь, что этого никогда не было. Притворюсь, что ничего не изменилось.
Хотя мы оба знаем, что что-то произошло.
Глава 17
Позже…
Я была в огне. Каждый дюйм моего тела болел и горел: спина и плечи, лежащие на чем-то мягком, лицо, ласкаемое внешней силой, ноги, окруженные поддержкой. Ничто не осталось нетронутым. Даже мои внутренности болели, как будто их вынули, хорошенько размяли, а потом бросили обратно.
Боль означала, что я не умерла. Просто ее слишком много, чтобы справиться, поэтому я дрейфовала. Вверх и вниз по волнам сильнейшей боли и зуда, взлетов и падений, которые несли меня туда и обратно от сна к почти бодрствованию. Мне казалось, что я слышу голоса, чувствую запахи, чувствую прикосновения к своей коже. Я несколько раз пытался заговорить и, вероятно, только хмыкала. Язык распух, горло пересохло и саднило.
Нет, находиться в забытьи приятнее.
А потом непреодолимая потребность в рвоте заставила меня проснуться. Вся верхняя часть моего тела скрутилась на бок, и меня вырвало во что-то мягкое. Пушистое. Одеяло. Что-то теплое коснулось моего лица и плеча. Неразборчивые слова, произнесенные мягким голосом.
Дикая боль прострелила мои ноги. Я напряглась, стараясь не двигаться, когда всхлипы перешли в тихие рыданиях. Горячие слезы обожгли мне глаза; я крепко зажмурилась от неконтролируемой слабости. Под весом прогнулось мягкое одеяло… нет, матрас.
Я извивалась в клубке рук, одеял, криков и боли. Мои
— Эви, это я. Успокойся, пожалуйста.
На фоне бледной стены вырисовывалась неясная фигура. Я несколько раз моргнула. Голос, успокаивающий и мягкий, что-то объяснял, но мой затуманенный мозг никак не мог сосредоточиться. Мое бешено колотящееся сердце успокоилось, но тут же снова ускорилось. На этот раз не от страха.
— Ты в безопасности, — проговорил Вайят.
Я уставилась на него, не совсем веря в это, даже когда мой взгляд полностью сфокусировался. Вайят сидел на кровати рядом со мной, обхватив руками мои запястья, его черные глаза были полны беспокойства. Меня захлестнул шквал эмоций: радость, удивление, смятение и, самое главное, абсолютное облегчение.
Он ослабил хватку, и я упала ему на грудь, обвив руками его талию. Я вдыхала его запах, чувствовала его тепло на своей щеке. Он действительно был там, обняв меня, положил подбородок мне на макушку. Я держалась изо всех сил, сообщая прикосновением то, с чем, казалось, не могла справиться словами. Затем через облегчение снова пришла боль, раскаленная добела и раздражающе зудящая. Я застонала, оттолкнулась и откинулась на взбитую подушку.
— Полегче, Эви. Твои ноги все еще заживают.
Зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов. Мне казалось, что мой желудок вывернуло наизнанку, но вряд ли в ближайшее время меня снова стошнит. Я осознавала и другие вещи: мягкий шорох воды в трубах, слабый запах кондиционера для белья на чистых простынях, отсутствие чего-либо, напоминающего горящую фабрику или микроавтобус «Фольксваген».
— Где? — прохрипела я.
— Ты не поверишь, если я тебе скажу.
Приоткрыла одно веко. Он провел костяшками пальцев по моей щеке. Я машинально наклонилась к нему, удивляясь, что он вообще здесь. Немного бледный, но в остальном здоровый для человека, недавно перенесшего операцию. Многое произошло, и мне хотелось знать подробности.
— Мы в доме Майкла Дженнера, — ответил Вайят.
Мой второй глаз открылся, и я уставилась на него. — Серьезно?
— Да. Думаю, ваша встреча произвела впечатление. Собрание рассматривает то, что вы ему сказали, и мы должны узнать их решение сегодня вечером.
Хорошо, что у нас еще оставалось время решить, как вести себя с массовой встречей на Парк-Плейс. Я быстро оглядела маленькую спальню — определенно гостевую, с простыми расписными стенами, незатейливыми занавесками и абстрактной акварелью вместо личных фотографий. Даже мебель была типичной, которую вы покупаете, чтобы заполнить комнату, а не добавить стиль. Кровать стояла у стены, приоткрытая дверь находилась в дальнем углу.
Вайят все еще смотрел на меня, как будто боялся, что он моргнет и я исчезну. Я не собиралась телепортироваться снова еще долгое времени. До тех пор пока мое тело не перестанет отдаваться болью при каждом движении. Мои раны заживут, как и всегда — быстро, благодаря моему дару. Дар, который доступен не каждому.