Как писать в XXI веке?

Гарбер Наталья

У любого человека, действующего в пространстве языка, время от времени случаются моменты, когда «не пишется», а текст — художественный, дневниковый, публицистический — выдавать надо. Здесь я опишу, как преодолевать «писательский ступор» путем автоматического письма или тезисного плана, смены жанра или обстановки, грамотно составленного черновика или правильного общения с заинтересованным коллегой. Комбинируя эти техники, вы сможете написать нужный текст в любом случае, и уж дневниковые записи вести сможете всегда. Лишь бы у вас было что сказать.

Автоматическое письмо. Поставьте себе задачу написать три страницы или писать 15 минут. И пишите то, что пришло в голову. Пусть это будет несвязно, зато это будет текст — буквы,

знаки препинания, слова, фразы… Если вы только начали вести записную книжку, лучше писать от трех рукописных страниц (это порядка 1–2 компьютерных), причем по утрам. В таком случае вы будете ежедневно успевать выбрасывать на бумагу мыслительную «пену», заслоняющую ваше воображение, и со временем ее будет становиться все меньше и за ней прорисуются стоящие мысли, истории и образы. Однако, особенно поначалу, выплескивать пену надо постоянно, ибо шедевры складываются постепенно и неведомыми путями даже у великих.

Гёте, оглядываясь на прожитую жизнь, представляющуюся нам такой счастливой и безоблачной, признавался Эккерману, что обнаруживает в ней не более нескольких недель, отданных отдыху и развлечениям, все остальное — работа, труд. Зато во вступлении к «Вечному жиду» поэт рассказывает, как он словно безумный вскочил с постели около полуночи, ибо его внезапно захватила жажда воспеть эту загадочную личность. Он годами носил в себе тон и настроение баллады, прежде чем она вылилась в текст. И вот каким сравнением заканчивает Гёте рассказ об этом переживании: «Мы только складываем поленья для костра и стараемся, чтобы они были сухими, а когда наступит урочный час, костер вспыхнет сам — к немалому нашему удивлению». Хемингуэй говорил, что труд писателя выглядит легким, но на самом деле это самая тяжелая работа на свете. Так что пишите, не ленясь — это в ваших интересах.

Тезисный план. Если у вас есть мысль или история, но вам сложно их выразить «на достойном художественном уровне», запишите центральные тезисы мысли или повороты истории. Дальше вам надо будет прочесть следующие главы 3 и 4 этой книги, чтобы выстроить тему и композицию пришедшей на ум истории. Флобер составлял план романа в течение многих месяцев, ежедневно работая по многу часов. А закончив план, говорил: «Мой роман готов, остается только его написать». План был настолько подробный, что последние главы «Бювара и Пекюше», которые он не успел закончить перед смертью, в плане выглядят так, словно это уже окончательный текст. Кстати, если вам подходит техника тезисного плана, то, вероятно, вы человек плановый. Тогда стоит планировать писать в определенные дни и часы, выдавать определенные объемы к означенным срокам и контролировать процесс, получая удовольствие от того, что все идет по плану.

Черновик. Можете попробовать писать саму вещь, а не ее план. Еще братья Гонкур заметили в своем «Дневнике»: «Книги не создаются, как хотелось бы. Уже с самого начала, едва замыслив вещь, мы оказываемся во власти случая, и дальше какая-то неизвестная сила, какое-то принуждение предопределяет развитие темы и водит перо. Иногда нам даже трудно признать написанные нами книги плодом собственного творчества: мы поражены, что все это было в нас, а мы об этом не имели никакого понятия». Еще один секрет черновика — если не пишется одна часть произведения, займитесь другой. Сложится какая-то часть мозаики, и вернетесь к неподдававшейся части истории, уже лучше представляя себе целое или по крайней мере вдохновленные успехом на соседнем поле.

Медитация «готовое письмо», или вынашивание в мыслях. Представьте, что текст уже написан и вы его читаете, или история происходит на ваших глазах, и вы наблюдаете ее. Это не будет просто, но этот способ альтернативен аналитическому составлению плана. Так, Жан-Жак Руссо писал в своей «Исповеди»: «Мысли укладываются в голове с невероятным трудом. Кружатся, бушуют, кипят — я весь возбужден, распален, сердце колотится… Вот почему мне так трудно писать.

Мои рукописи — перечеркнутые, замазанные, перепутанные, неразборчивые — свидетельствуют о муках, каких они мне стоили. Каждую из них я вынужден был переписывать по четыре, по пять раз, прежде чем отдать в типографию. Мне никогда ничего не удавалось создать, сидя за моим письменным столом с пером в руке над листом бумаги. Только во время прогулок среди полей, скал и лесов, только ночью, лежа в постели, не в состоянии заснуть, я как бы пишу у себя в мозгу… Не один из моих замыслов я оборачивал во все стороны на протяжении пяти или шести ночей, прежде чем решался нанести его на бумагу». Так работают многие поэты: они вынашивают творение в мыслях и усаживаются за письменный стол только для того, чтобы записать готовое.

Ироническое, парадоксальное изложение — или даже смена жанра. Если хотите написать, как Шекспир или Толстой, понизьте планку — напишите просто так, чтобы выразить мысль и чувство. Писательский ступор часто есть результат дисбаланса между стандартами автора и качеством исполнения. Нужно понижать планку до тех пор, пока не преодолеешь психологический барьер перед письмом.

Если вы не можете изложить свои идеи в избранном формате, жанре, стиле, напишите нечто другое — и иначе. Иногда вы пишете тяжеловесно, ибо придаете всему этому слишком много значения. Напишите о том же юмореску — и выйдете на твердую почву. Иногда талант просто не может найти себе форму выражения: вы пишете невыносимую лирику, имея комедийный дар драматурга, тщитесь создать роман, будучи прирожденным эссеистом, или мучительно созидаете свое, хотя как лучше всего у вас выходит анализировать чужое. Природу иначе не победить, как ей повинуясь.

Смена «формата» может привести вас на свое место: так Сент-Бев отказался от поэзии и стал родоначальником современной литературной критики. Бальзак вначале штурмовал публику трагедиями и историческими романами, пока всеобщее молчание не вывело его из заблуждения — и тогда он перешел к своим замечательным романам. Конан Дойл засыпал редакции ежемесячных журналов и дирекции театров рукописями драм и однажды по недосмотру всунул между страницами очередной трагедии детективный рассказ, написанный им для собственного удовольствия. Редактор прочел вкладку, приятно удивился и при помощи чека и веских аргументов убедил автора, что чем втуне тягаться с Шекспиром, лучше создать собственный литературный жанр. Конан Дойл послушался и стал знаменит.

Смените обстановку: французский поэт Беранже мог писать свои песенки в кафе, в кафе любил сочинять и Эренбург. Андерсен любил придумывать свои сказки в лесах. У него было хорошее, почти микроскопическое зрение. Внимательно рассматривая кусок коры или старую сосновую шишку, он как сквозь увеличительную линзу легко мог увидеть в них новую сказку. Бывает, писательская работа стопорится потому, что вы недостаточно изучили психологические детали или исторический контекст своей истории: тогда езжайте «в поля».

Так поступил Флобер, прервав работу над «Саламбо» ради повторного путешествия на развалины Карфагена. Точно так же он отправился на похороны некоей мадам Понше, супруги врача, разбившейся при падении с лошади: Флоберу был нужен материал для описания поведения мсье Бовари на похоронах жены… А иногда писателю просто не хватает одиночества: Метерлинк, автор пьесы «Синяя птица» и лауреат Нобелевской премии (1911), плодотворнейшие годы провел в старинном пустынном аббатстве Сен-Вандриль.

Можете поиграть со своей физиологией: Шиллер, работая, держал ноги в холодной воде, Руссо заставлял интенсивнее работать свою мысль, стоя на солнце с непокрытой головой, а Мильтон диктовал, лежа на низкой софе, опустив голову почти до пола. Ищите, что заставляет правильно приливать кровь к вашей голове, и используйте это для творчества. Лично я люблю душ, чай и прогулки. Однако будьте аккуратны в своих чудачествах, если живете и работаете не одни: