Как повергнуть герцога

Данмор Эви

— Твоя успеваемость упала.

— Да, сэр.

— Ты не заплатил за обучение в этом семестре.

Перегрин нервно провёл рукой по волосам, безнадёжно их растрепав.

— Нет.

Значит, его попытка научить нерадивого брата финансовой ответственности, доверив ему распоряжаться собственным счётом, провалилась.

— А сегодня утром ты загнал Уэзерли на свежепозолоченную водосточную трубу в Сент-Джонсе, бегая за ним с мечом?

— С рапирой, — пробормотал Перегрин, — и Уэзерли это заслужил.

Себастьян опустил письмо на стол, заставленный аккуратными стопками срочных и важных документов. Как не вовремя. Перегрин не был глупым, как

и не был ребёнком, поэтому причин вести себя как глупый ребёнок у него нет, но вот уже год он вёл себя именно так, создавая проблемы, которых по логическим соображениям не могло даже существовать.

— Ты был пьян?

Перегрин заёрзал на стуле.

— Нет. Может пропустил пару бокалов виски.

Если он признался в двух, их можно смело умножить на два. Ещё и выпитых до полудня. Верно говорят, яблоко от яблони.

— Я разочарован. — Голос Себастьяна прозвучал холодно, даже для его собственных ушей.

По носу и скулам Перегрина разлился румянец, придав ему странный мальчишеский вид. Но в свои почти девятнадцать он уже был мужчиной. В этом возрасте Себастьян стал герцогом. С другой стороны, в отличие от брата он никогда не чувствовал себя по-настоящему молодым.

Его взгляд скользнул мимо Перегрина к стене. Справа от двери висело шесть картин с изображением фамильных поместий, и одна слева, на которой был запечатлён замок Монтгомери. Шестнадцать лет назад Себастьян приказал повесить все картины с левой стороны, как ежедневное напоминание о том, что его отец потерял, продал или разорил за время своего недолгого правления. Конечно, фундамент герцогства рушился на протяжении десятилетий, и дед сыграл в этом первую скрипку. Но у отца был выбор: бороться с финансовым упадком, который, как гниль, разъедал их поместья, или сдаться. Он решил сдаться и сделал это, как истинный Монтгомери — в наивысшей степени продуктивно. Процесс восстановления проходил отвратительно, он выливался в бесконечное выкручивание рук, просьбы об одолжениях и отказ от традиций. Себастьян начинал понимать, почему мать переехала во Францию, там было легче закрывать глаза на то, кем стал её сын — герцогом с коммерческим складом ума. Он пойдёт на всё, лишь бы вернуть замок. И не потому, что Себастьян чувствовал сильную привязанность к этому месту. Там было темно, гулял ветер, и водопровод никуда не годился, а затраты на содержание сильно ударят по кошельку. Но то, что принадлежало Себастьяну, принадлежало Себастьяну. Долг есть долг. В марте замок Монтгомери, наконец-то, окажется справа от двери. Как же чертовски не вовремя его наследник решил разыгрывать из себя деревенского дурачка.

Он бросил на Перегрина тяжёлый взгляд.

— Полагаю, ты потратил деньги на развлечения с друзьями?

— Да, сэр.

Себастьян ждал продолжения.

— И я… играл в карты.

Себастьян стиснул зубы.

— Что насчёт женщин?

Перегрин покрылся багровыми пятнами.

— Ты же не думаешь, что я стану о них рассказывать, — пробормотал он.

Про себя Себастьян согласился: чем занимался брат за закрытыми дверями его не касалось. Но хитрая, мечтающая о титуле девица могла запросто сбить с толку молодого глупого лорда.

— Ты же знаешь порядок вещей, — проговорил он. — Если мне не знакомы её родители, значит она хочет обчистить твои карманы.

— У меня никого нет, — раздражённо ответил Перегрин, чем только подтвердил его догадку.

Себастьян подумал, что надо не забыть послать человека прочесать полусвет и сообщить даме, кем бы она ни была, чтобы попытала судьбу

в другом месте.

Он постучал пальцем по письму.

— Я вычту компенсацию за водосточную трубу из твоего содержания.

— Понял.

— Ты не поедешь со мной во Францию, а останешься здесь и будешь учиться.

После секундного колебания брат угрюмо кивнул.

— И на время новогоднего приёма ты отправишься в Пендерин.

Перегрин побледнел.

— Но…

Было достаточно одного взгляда, чтобы брат передумал протестовать, но сухожилия на шее Перегрина напряглись. Непостижимым образом ему нравились домашние приёмы и фейерверки. По правде говоря, чем больше он погружался в суматоху празднеств, тем веселее становился. Брат пришёл в восторг, услышав о том, что они собираются устроить новогодний приём. В поместье в Уэльсе никогда ничего не происходило.

— Могу я вместо этого попросить наказание розгами? — задал вопрос Перегрин.

Себастьян нахмурился.

— В твоём возрасте? Нет. Кроме того. Тебе понадобится больше пары минут, чтобы обдумать свои дурацкие поступки.

Перегрин опустил глаза в пол.

И всё же Себастьян успел разглядеть вспышку эмоций в глазах брата. Которую можно было принять за ненависть.

Как ни странно, его это задело.

Он откинулся на спинку стула. За те шестнадцать лет, что Себастьян воспитывал Перегрина он, видимо, где-то допустил ошибку, потому что брат явно рос не тем человеком, которым должен был стать. Или, возможно… именно тем. Кем-то наподобие их отца.

"Только через мой труп".

Перегрин всё ещё сидел, склонив голову. Кончики его ушей покраснели.

— Ты свободен, — сказал Себастьян. — На самом деле я не хочу тебя здесь видеть до конца семестра.

Перегрин Деверо оказался совсем не таким, каким ожидала его увидеть Аннабель. С сияющим взглядом зелёно-карих глаз и пепельными волосами он выглядел по-мальчишески дружелюбным… даже симпатичным. Полной противоположностью брату.

Вместе с Катрионой и Хэтти они встретили его у Сент-Джонса, он стоял, прислонившись к колонне с недокуренной сигаретой в руке, которую вежливо погасил, как только к нему подошли девушки.

Он оглядел их троицу с лёгким недоумением.

— Дамы, считайте меня оптимистом, — проговорил Перегрин Деверо, — но благодаря этому ключу мы обгоним все питейные общества Оксфорда, так что я с содроганием представляю себе цену. Что вы хотите взамен? Золотое руно? Голову на блюде? Мою душу?

Он говорил с той же наигранной мелодичностью в голосе, что и молодые лорды, которых Аннабель помнила по званым ужинам в хозяйской усадьбе дома, эти мужчины любили, как звучат их собственные шутливые замечания. Нужно было иметь хороший слух, чтобы уловить скрытую настороженность в вопросе лорда Деверо. Парень не дурак.

Она одарила его, как надеялась, застенчивым взглядом.

— Вашей душе ничего не угрожает, лорд Деверо. Мы просим лишь приглашение на ваш домашний приём в Клермонте.

Он моргнул.

— На приём, — повторил лорд Деверо. — На обычный домашний приём?

— Да. — Интересно, а на что похож "необычный" приём.

— Но почему вы выбрали именно приглашение, если могли попросить что угодно? — Он выглядел искренне озадаченным.

К счастью, Аннабель пришла подготовленной.

— Посмотрите на нас. — Она печально вздохнула и жестом указала на своё старое пальто. — Мы — синие чулки. У нас репутация чудовищно немодных женщин, а вы вращаетесь в самых модных кругах Оксфордшира.