Как повергнуть герцога

Данмор Эви

Благодаря герцогскому воспитанию он сумел сохранить невозмутимое выражение лица, но его разум лихорадочно работал.

— Для предстоящих выборов?

Королева нахмурилась.

— Да. Что-то пошло не так. Либеральная партия неожиданно вышла вперёд.

Неудивительно, ведь члены той партии смотрели на ситуацию в стране трезво, а не сквозь розовые очки партийной идеологии Дизраэли. Но королева питала нелепую слабость к выскочке премьер-министру, и теперь она просила его, Себастьяна, удержать этого человека у власти?

Немецкие часы

с кукушкой на каминной полке отсчитывали драгоценные секунды, пока он перебирал в голове факты. Выборы должны состояться в марте, чуть больше чем через пять месяцев. Едва ли у него хватит времени, чтобы изменить ситуацию, учитывая десяток поместий, политическую работу и непослушного брата, за которыми нужен глаз да глаз. Вопрос заключался в том, насколько сильно королева хотела, чтобы именно Себастьян изменил ход этих выборов? Видимо очень сильно. В свои тридцать пять лет он являлся одним из её самых доверенных советников, потому что хорошо выполнял свою работу.

Он встретился с ней взглядом.

— Я польщён, но я не политик, мадам.

Королева застыла.

— Оставьте нас, Лэмбтон, — приказала она.

Как только дверь захлопнулась, королева нахмурилась ещё сильнее.

— Вы политик во всём, кроме имени, и никто не может оспорить ваше лидерство, — сказала она. — Ваши общественные начинания имеют непрерывную историю успеха.

— В настоящее время я слишком занят, чтобы выполнить ваше поручение должным образом, мадам.

— Прискорбно, — холодно проговорила королева, а, когда он не ответил, спросила: — Скажите, есть ли что-нибудь, что позволило бы вам изменить приоритеты?

Она не столько спрашивала, сколько провоцировала его предъявить требования королеве Англии.

Себастьян не дрогнул.

— Я трачу много времени на то, чтобы убедить Хартфорда продать мне замок Монтгомери, — сказал он. — Если кто-то убедит его вернуть мне дом, у меня появится возможность стать советником тори.

Её глаза сузились.

— Продать вам замок? У нас создалось впечатление, что его на самом деле никто не покупал. — Из-под тяжёлых юбок доносилось быстрое постукивание маленькой ножки. — Напомните нам, Монтгомери, каким образом ваше фамильное поместье перешло во владение моего племянника?

Видимо, он это заслужил.

— Мой отец проиграл его маркизу в карты, мадам.

Брови королевы приподнялись в притворном удивлении.

— Ах. Верно. Видите ли, раз замок настолько низко ценится, что его можно поставить на карту, то его потеря вполне заслужена, вам не кажется?

— Безусловно, — сказал он, — но ведь я не мой отец.

Она перестала топать ногой. Последовавшее напряжённое молчание было странным образом наполнено чем-то личным. Королева годами наблюдала за тем, как он пытается собрать воедино наследие своей семьи, никогда не мешая ему, но и не помогая. Кроме одного раза, как подозревал Себастьян, потому что последствия развода оказались на удивление сносными.

— Бесспорный факт, —

сказала она. — Поэтому я хочу, чтобы вы взяли на себя руководство предвыборной кампанией.

— Мадам…

Она резко подняла руку.

— Так и быть. Хартфорд сделает вам предложение по продаже сразу после выборов.

У Себастьяна возникло ощущение, будто его швырнули на землю, все мышцы сковало напряжение, а следующий вдох дался ему с трудом.

— Повлияют ли результаты выборов на его предложение? — с трудом спросил он. В таких вещах нужна ясность.

Она усмехнулась.

— Естественно. Последнее слово, конечно, за Всевышним, но разве победа на выборах не будет достаточным доказательством того, что замку суждено вернуться к вам?

В его голове тут же начал вырисовываться план действий. Себастьян поднялся на ноги и направился к дверям, мысленно перестраивая расписание на ближайшие месяцы…

— Герцог.

Он медленно повернулся.

Королева откинулась на спинку кресла, в её голубых глазах зажёгся недобрый огонёк.

— Если мы хотим, чтобы эта кампания увенчалась успехом, — проговорила она, — ваше поведение должно стать образцовым.

Он подавил хмурый взгляд. Его поведение и так было образцовым, настолько, что даже развод не смог подмочить репутацию Себастьяна.

— Ходят слухи, что вы становитесь эксцентричным, — сказала она, — но эксцентричность совсем не идёт человеку, которому нет и сорока, согласны?

— Согласен…

— И всё же вас почти не встретишь на званых вечерах. Вы не приглашаете гостей на ужин, ведёте затворнический образ жизни, хотя всем известно, что политические решения принимаются за хорошей трапезой. И ни в прошлом году, ни в позапрошлом вы не устраивали приёма по случаю встречи Нового года.

И три года назад тоже. Потому что всеми этими делами должна заниматься герцогиня.

Он стиснул зубы. Становилось понятно, к чему клонит королева.

— Новогодние приёмы Монтгомери имели широкую известность по всему континенту, когда я была ещё девочкой, — продолжила она. — Ваш дед устраивал самый грандиозный фейерверк. Конечно, тогда всё это происходило в замке Монтгомери, но Клермонт тоже подойдёт.

— Вы хотите, чтобы я организовал новогодний приём, — сухо проговорил он.

Она радостно хлопнула в ладоши.

— Почему бы и нет. Вы, конечно, опаздываете с приглашениями, но люди изменят свои планы. Никто не захочет создать впечатление, будто его не пригласили на самое значимое мероприятие года. Так что выполните свой долг, герцог. Устройте празднества. И повеселитесь.

Повеселитесь. Пока поезд, постукивая колёсами, возвращался в Уилтшир, Себастьян прокручивал в голове это насмешливое слово. Он оторвал взгляд от темнеющего горизонта.

Рэмси только что закончил раскладывать блокнот, перьевую ручку и пресс-папье на узком столике перед Себастьяном и направился в отделение для прислуги.