Как повергнуть герцога

Данмор Эви

— Аннабель. — На неё пристально смотрела Катриона.

— Вот и ты, — проговорила Аннабель, поморщившись от того, как неестественно высоко прозвучал её голос. — Где ты была?

— Твоя причёска растрепалась, — сказала Катриона.

Её рука потянулась к волосам сзади.

— Ох. Должно быть, несколько прядей выскочило, пока я… танцевала.

Глаза Катрионы скрывались за стёклами очков. Значит, она их нашла, но всё рано выглядела какой-то другой.

"Нет, дело во мне".

Губы сильно покалывало. В следующий раз, когда она увидит Монтгомери, то

сразу же вспомнит вкус поцелуев и ощущение его губ на своих. От этой мысли почва уходила из-под ног.

— Ты танцевала? — спросила Катриона.

— Лорд Баллентайн пригласил меня на вальс.

Подруга нахмурилась.

— Виконт же повеса, — проговорила она. — Как он вёл себя с тобой?

— Как повеса.

Аннабель вела себя не лучше. Стонала и тёрлась о восставшую плоть Монтгомери. О боже, его восставшая плоть…

— Поможешь мне поправить причёску? — спросила она, больше всего ей не хотелось возвращаться в бальный зал, садиться на стул и притворяться, что ничего не произошло.

Катриона взяла её под руку.

— Конечно. Дамская комната в этой стороне.

Себастьян рассеянно предложил спички маркизу Уитмору, который присоединился к нему на балконе, чтобы обсудить предвыборную кампанию. Он помедлил, не сразу убрав спички, хотя и сам мечтал закурить. Но всё же больше ему хотелось насладиться вкусом Аннабель.

Она снова заняла своё место у стены. Блестящие, слегка растрёпанные волосы и раскрасневшиеся щёки и шея выдавали в ней женщину, которую совратили в алькове. Тот факт, что и другие мужчины видели её в этом состоянии, заставил его кружить вокруг Аннабель, как примитивное животное.

Она разбудила в нём животное. Оно начало подавать признаки жизни, когда Себастьян галопом скакал по полям, а её восхитительные ягодицы упирались ему в пах, и, наконец, сорвалось с поводка, когда Аннабель схлестнулась с Марсденом, имея из оружия только острый, как рапира, ум. В его голову начали вторгаться странные мысли, и ещё более странные чувства сейчас поселились в груди. В прошлом году, когда граф Бевингтон впал в немилость, женившись на оперной певице, Себастьян оборвал всякие контакты с этим человеком. Бевингтон, видимо, лишился рассудка раз пожертвовал всем, что имело значение, ради неподходящей женщины: положением в обществе, политической карьерой, уважением своих детей-подростков. Теперь граф прозябал на свалке жизни в Вероне вместе с той певичкой. Но только сейчас в алькове, сжимая в руках Аннабель, целуя её губы, чувствуя её желание… На несколько безумных секунд Себастьян понял, почему некоторые мужчины рискуют всем.

В его пальцах подрагивала незажжённая сигарета.

Он чуть не потерял контроль над собой… из-за поцелуя.

Падение Бевингтона начиналось так же?

— Прелестное создание. — Уитмор слегка перегнулся через перила. Последние несколько минут похотливый взгляд маркиза неотступно следовал за Аннабель, как собака за сочной костью.

— Боже мой, — пробормотал Уитмор, — только посмотрите на эти груди.

Себастьян вцепился в перила, едва их не сломав.

Он не может ударить этого человека. Это важный политический союзник.

— Вы говорите о леди.

— О, я слышал, что она обычная деревенская девушка, — сказал Уитмор, даже не подозревая, в какой опасности находилась его челюсть. — Очень жаль, что такой лакомый кусочек, как она — плебейка. Посмотрите на её осанку, подумать только, та же самая девушка могла бы считаться бриллиантом чистой воды, если бы её отцу посчастливилось обзавестись титулом.

— Какая сентиментальная мысль, — произнёс Себастьян холодным ровным тоном.

— Я не жалуюсь, — проговорил Уитмор, издав беззвучный смешок, от которого его живот заколыхался. — А кто её покровитель, вы не знаете?

Внутри Себастьяна наступила тишина. Как на охоте после выстрела, когда птицы перестают петь и ветер стихает.

Он достал из нагрудного кармана спички и закурил.

— У вас не получится стать её покровителем, Уитмор.

Маркиз слегка вздрогнул.

Маркиз, принц, старше или младше, Себастьян понял, что сказал бы это любому. Слова просто вылетели сами собой.

— Я… сразу не понял положение дел, — ответил Уитмор.

— Здесь нечего понимать.

Уитмор поднял руку в знак примирения.

— Конечно, конечно, я бы никогда не стал посягать на герцогскую собственность. Это было бы крайне неразумно.

Себастьян смотрел вслед маркизу, но напряжение его не покидало. Уитмор был не единственным из присутствующих, кто находился в заблуждении относительно Аннабель. Со своей точки обзора он видел, как мужчины кружат вокруг неё, сдерживаемые лишь хрупкой преградой в виде правил приличия. Но они будут наводить справки. И к ней выстроится очередь до самого Оксфорда.

Сигарета в его пальцах сломалась. К чёрту манеры и честь. Он не мог пойти по стопам Бевингтона, но у него оставался другой выход.

Он жестом подозвал лакея, который тут же материализовался из тени.

— Ручку и карточку, — сказал Себастьян.

Пока она непринуждённо беседовала с дочерью Гринфилда, старательно избегая встречаться с ним взглядом, он велел доставить в её комнату записку.

"Аннабель!

Встретимся у входа в вечнозелёный лабиринт в два часа дня.

Ваш,

М".

Глава 16

— Утренний концерт Мендельсона на следующий день после бала, — проворчал Жюльен Гринфилд жене. — Только садист мог придумать такую программу.

Был час дня, утомлённые бессонной ночью лорды и леди тянулись к музыкальной комнате Клермонта. Бал, на котором гости выпили немало шампанского, коньяка и выкурили множество сигар, закончился около трёх часов утра. К тому времени, как последние пары, прихрамывая, покинули зал, цветочные композиции увяли, а разговоры стали невнятными и бессмысленными.