Как повергнуть герцога
Шрифт:
Катриона сложила салфетку.
— Я собираюсь посмотреть, как идут приготовления к фейерверку.
Аннабель вскочила на ноги.
— Я составлю тебе компанию. — Свежий воздух определённо пойдёт ей на пользу.
Фейерверк сооружали на другом конце французского парка. За ночь тонкий слой снега растаял, обнажив гладкий белый гравий на дорожках, замысловатые статуи в фонтанах и греческие мраморные скульптуры. Вот бы увидеть этот чудный сад летом, когда деревья предстанут во всей своей
— Здесь так красиво, — пробормотала она.
— Красиво, — согласилась Катриона, не сводя глаз с деревянного строения, которое возводили рабочие. — Ты когда-нибудь видела снежные шары с крошечными замками внутри?
— Да, а что?
— Это Клермонт.
— Я не уверена, что понимаю тебя.
— Он словно из того шара. Ненастоящий. Не для нас.
— А как же Оксфорд? Город не менялся со времён крестовых походов. — Разговор странным образом её раздражал.
Катриона взяла Аннабель под руку.
— Не бери в голову. Я просто хочу сказать, что Оксфорд нам очень подходит.
— Конечно, подходит, — пробормотала она в ответ.
За час до полуночи прошёл слух, что хозяин поместья вернулся, и всё же он так и не показался никому на глаза. Гости собрались в приёмной, чтобы выпить, перекусить и посплетничать.
— Фейерверк доставили прямиком из Китая… — обсуждали собравшиеся.
— Последний герцог нанял акробата, не помню, то ли мужчину, то ли женщину…
— А потом шляпа леди Суиндон загорелась.
Когда часы пробили одиннадцать тридцать, леди Лингем, которая исполняла роль хозяйки, пригласила гостей пройти на террасу. Вместе со всеми Аннабель прошествовала в бальный зал, где были широко распахнуты двери на улицу. Она ожидала увидеть зловещую фигуру, стоявшую в потёмках на балконе.
Но там никого не было.
Как он мог пропустить собственный новогодний приём?
— Аннабель! — воскликнула Хэтти, пробираясь к ней. — Пойдём! Я заняла тебе место рядом с нами.
Подруга потащила её на террасу.
Со всех сторон слышались разговоры и смех нескольких сотен нетрезвых аристократов. Аннабель ненадолго растерялась. Терраса и французский парк превратились в ярмарочную площадь. Красные бумажные фонарики отбрасывали мерцающие тени, из глубины сада доносились обрывки музыки.
Но его здесь не было, она чувствовала это всем своим существом.
И Слава богу. Это безумное желание находиться рядом с ним не доведёт до добра.
Между ней и Хэтти пробежала группка детей, и Аннабель выпустила руку подруги.
Она попыталась догнать Хэтти, но вдруг перед ней возникло красное блестящее яблоко в сахарной оболочке.
— Засахаренное яблоко, миледи?
Над
— Аннабель, — раздался голос Хэтти в нескольких шагах впереди.
Аннабель не сдвинулась с места.
Каким бы безумием это не казалось, но она должна попрощаться, и не в формальной обстановке во дворе завтра перед отъездом. По правде говоря, ей совсем не хотелось с ним прощаться.
Она резко развернулась.
Совсем не разумно с её стороны.
Она понеслась в сторону дома, уворачиваясь от воодушевлённых гостей, шедших навстречу.
В бальном зале толпа поредела. Аннабель остановилась под большой люстрой, размышляя, куда идти дальше, а затем направилась в главный вестибюль.
Длинная стрелка часов показывала без двадцати минут полночь.
И тут Аннабель поняла, куда ей нужно идти. В западное крыло.
Она спешила по тускло освещённым коридорам, бесшумно ступая на цыпочках, как воровка. Оказавшись возле двери его кабинета, Аннабель затаив дыхание помедлила, а потом постучала по тёмному дереву.
Никто не ответил.
Её рука замерла на дверной ручке.
Затем быстро нажала на неё, но дверь оказалась заперта.
Сердце упало.
Аннабель пошла дальше, используя картины и растения в горшках в качестве ориентиров, чтобы отыскать дорогу в музыкальную комнату. Она приоткрыла богато украшенную двойную дверь и просунула голову в щель. Внутри её встретила зияющая пустота. В лунном свете пианино казалось чужим и заброшенным.
Аннабель охватила паника. Вдруг он так и не вернулся?
Она бросилась в другой коридор, а потом в следующий, вскоре заблудившись окончательно. Корсет больно впивался в тело. Ей пришлось остановиться и ухватиться за перила, чтобы отдышаться.
Нужно прислушаться к голосу разума.
Клермонт насчитывал три этажа и двести комнат. У Аннабель не получится обыскать их все.
Проклятие! Она же всегда была такой разумной.
Как так получилось, что сейчас Аннабель превратилась в полоумную, которая бегает по особняку в поисках Монтгомери?
Но как могло быть по-другому?
В Кенте она словно ходила во сне. Оксфорд воскресил её разум. Монтгомери вернул к жизни её саму. Ненамеренно. Он вёл себя холодно, сдержанно и прямолинейно, она и не заметила, как он нашёл дорогу к её сердцу. Теперь Аннабель не знала, как избавиться от этого наваждения. Да и не хотела. Чувствовать себя живым человеком, на которого обращают внимание, было бесценно. Его поцелуи развеяли одиночество, о котором она даже не подозревала.