Как познается Бог. Книга 1. Автобиография учёного, изучавшего Бога
Шрифт:
Например, в одном монастыре проводились обряды “отчитывания” — попытки изгнания бесов при помощи специальных магических заклинаний-проклятий. Больные визжат, лают, квакают, бьются в судорогах, храм наполняется матом…
Эти мучительства больных не дают им никакой пользы. Даже если бес и выходит в храме, то заходит сразу вновь за его дверями. Зато “отчитывания” ведут к наращиванию у прихожан таких качеств, как ненависть и мистический страх. Люди здесь учатся ненавидеть и бояться — как бесов, так и всех людей, подозревая в них колдунов, которые натравливают
А ведь энергии эмоций ненависти и страха — как раз созвучны бесам и являются для них лакомой пищей…
Бесы входят в людские тела по Воле Бога — и выходят по Его же Воле. Выходят — тогда, когда человек справляется с этим испытанием, отказавшись от ненависти, страха, эгоизма и начав делать усилия по взращиванию в себе любви.
Вокруг православных центров, где совершаются обряды “отчитывания”, собираются сотни и тысячи психически больных — жертв религиозного невежества…
… Мы стали посещать храмы других религиозных конфессий: синагогу, мечеть, католический костёл, дома молитвы баптистов, пятидесятников, лютеран, адвентистов.
Прямое наблюдение за происходящим в нематериальном мире показало, что при освящении хлеба и вина в протестантских церквах происходит то же самое, что и у православных при освящении Святых Даров. Так что обвинение со стороны православных, будто протестанты “растеряли Таинства”, оказалось несостоятельным: Бог дарует Свою Любовь всем, уповающим на Него!
… И с какого-то момента я определил для себя: я — христианин, но не принадлежу ни одной из существующих ныне церквей. Я — Христов!
* * *
В Псково-Печорском мужском монастыре во Псковской области жил старец-схимник по имени Савва. Мне довелось с ним повидаться. Он обладал способностью знать всё обо всех к нему приходящих людях. Вопросы ему можно было вслух не задавать: он их уже знал. И сразу начинал отвечать.
… Приезжают как-то в монастырь две женщины из Гатчины — пригорода Петербурга. Встречаются в коридоре с ним. Он — приветствует, спрашивает:
— Откуда приехали?
— Из Питера.
— Да? А я-то думал: из Гатчины. Значит, иногда ошибаюсь…
… Когда он покинул тело — не упустил возможности сотворить ещё одно чудо: пока оно три дня лежало в часовенке во дворе монастыря — на весь этот срок исчезла вода в колодце рядом. Тело унесли — вода снова появилась…
… В те же годы в этом монастыре прославился и другой иеромонах — Иоанн Крестьянкин. Прежде он был женат, имел детей, получил образование врача, служил военным врачом во время Второй мировой войны. А после войны, потеряв семью, подался в монахи [?].
Он не творил только что описанных чудес. Его чудо было в другом: в носимом им вокруг тела сильнейшем поле блаженной любви огромного духовного сердца! О его приближении можно было узнать за десятки метров, ещё до того, как увидишь его тело глазами…
… Я был хорошо знаком с Иоанном Крестьянкиным, навещая его в монастыре. А в последующие годы — теперь уже он несколько раз приходил ко мне на свидания чистым сознанием. И повторял мне на разные лады
— Берегись! Вокруг тебя столько врагов! Себя сохрани: тогда — только тем, кто достойны, — послужишь!
ЗАРОЖДЕНИЕ ДУХОВНОЙ ШКОЛЫ
Я был по делам в Москве и там посетил впервые Третьяковскую Галерею. Особенное впечатление на меня произвела картина “Христос в пустыне”. На ней художник И. Н. Крамской изобразил Иисуса, принимающего решение идти, несмотря на грозящую Голгофу, спасать людей, проповедуя им Отца Небесного и Путь к Нему — Путь Любви.
Я оставался перед этой картиной очень долго, принимая то же решение. И просил Бога помочь мне в этом. И почувствовал, что моя молитва принята.
Но как это можно осуществить в условиях тотальной слежки, в стране, полностью подчинённой преступной атеистической банде, — этого я представить себе не мог.
Вернувшись домой, я вдруг почувствовал потребность написать методику духовных занятий на основе уже наработанных приёмов: упражнений по релаксации, динамической медитации, с чакрами и меридианами, с утончением сознания, ну и, конечно же, с беседами по этике.
Закончил.
Тогда Бог говорит мне:
— Одевайся, пойдём гулять! Я поведу!
Одеваюсь, выхожу из дома, Он ведёт по улицам, приводит к общежитию слепых.
— Хочешь, — говорит, — помочь этим людям?
— Да.
И через несколько дней меня “вдруг” познакомили с преподавателем кружка в доме культуры слепых. И он помог мне туда устроиться в качестве преподавателя аутогенной тренировки.
Так началась широкая апробация новой методики. Я читал лекции по этике, практической психологии, обучал приёмам психической саморегуляции. Занималось много народа — слепые, их зрячие друзья, просто те, кто услышали об этих занятиях.
Слово чакры было в ту пору в СССР запретным для печати. Официальная позиция политиков, управлявших тогда наукой, состояла в том, что “существование чакр не доказано наукой”.
Но мне впервые в СССР удалось подобрать правдивые и вместе с тем “наукообразные” слова, с помощью которых проблема работы с чакрами легализовалась. Я их обозначил как “рефлексогенные зоны эмоционально-волевой сферы”.
Ведь действительно: лишь перемещая концентрацию сознания в ту или иную из этих “рефлексогенных зон”, мы получаем устойчивые, повторяемые и возникающие у всех успешно занимающихся адептов психические состояния!
Поэтому именно работа с чакрами даёт наиболее разительное преображение человека на начальных этапах овладения психической саморегуляцией.
Самой главной в нашей работе всегда считалась чакра анахата — начальное “жилище” духовного сердца, с которым работали в старину и православные мистики исихасты, и адепты других религиозных направлений.
Эти упражнения раскрывают способность к “сердечной” эмоциональной любви. Люди на занятиях “оттаивали”, плакали от счастья, учились тонким эмоциям!