Как приручить дракона
Шрифт:
— Хуеморген! — от неожиданности переключилась на гномское наречие — шпракх Ингрида Клаусовна.- То есть — здра-а-авствуйте…
Я с трудом удавил ухмылку в самом ее зародыше. «Goeiemorgen» — это и есть «доброе утро», если по-русски.
— А вы, собственно, кто? — нахмурился усатый Валентин Александрович.
— Пепеляев. Учитель истории и обществоведения, — я даже каблуками щелкнул. — Демобилизовался, выписался из госпиталя — и к вам. То есть — сюда, в Вышемир. Домой.
— А! Вы — Серафимович! — лицо начальника Управления народного просвещения расплылось в широчайшей улыбке. — Помню-помню. Это вы до мобилизации в Гориводе работали, да? В сельской школе? Вас участковый подвозил
Ингрида Клаусовна, кажется, готова была его пристрелить. Если бы взглядом можно было убивать — в башке и в сердце у Валентина Александровича явно уже зияли бы две впечатляющие дырки. Конечно, он ведь как будто отговаривал возвращаться в школу материализовавшуюся как будто из воздуха ее последнюю надежду «не иметь бледный вид». На меня директор смотрела по-другому: как на рабочую скотинку, которую нужно приспособить к делу. Там, запрячь, взнуздать или навьючить — как получится.
— Да-да, все верно. Опыт работы есть, вернулся, в здравом уме и трезвой памяти, — кивнул я. — А я смотрю — у вас как раз вакансия под меня образовалась? Школа — городская? А то ведь таких добрых участковых можно и не найти больше, чтобы в Гориводу возили…
Горивода — в двадцати километрах. Про работу Гоши там я был в курсе, а про нюанс с транспортом — услышал только сейчас, но такой информацией грех было не воспользоваться. Бумажный вариант трудовой книжки тут у меня тоже имелся, и я его просмотрел заранее. Полтора года учительского труда в сельской школе — нормальное прикрытие для моего педстажа и опыта. Может, я такой талантливый? В принципе, вспоминая свои первые годы там, на Земле — я неплохо справлялся, только панибратствовал с пацанами излишне поначалу, а так — получалось хорошо, нечего скромничать.
— Имеется, имеется вакансия! И школа — городская! — шагнула вперед директор с самым решительным видом. — Нагрузка хорошая, кабинет только ваш будет, коллектив у нас замечательный, даже мужчины есть…
— Одна смена в день и только мои предметы. Никаких ДэПэ, эМПэ и тэ дэ, и тэ пэ. Ну, может, географию еще соглашусь, если большая нужда образуется. Но — никакого классного руководства, — сказал я. — На таких условиях — я весь ваш. Весь — в пределах рабочего времени, конечно.
— Вы только посмотрите, какая у нас ушлая молодежь подросла, Ингрида Клаусовна! — восхищенно хлопнул ладонью по столу начальник управления. — Видите — есть Бог на свете! Вам нужен был специалист — забирайте, пока я Лучиэнь Илидановне не позвонил, у нее там полставки обществознания пропадает…
— Этой галадримской штрихмадхен? Нет уж, позвольте! — мне казалось, она сейчас заорет «барук кхазад!», вынимет топор из-за спины и зарубит начальника к дьяволу, но нет — только очки поправила. — Мы обо всем договоримся, в конце концов, пора бы уже физруков классным руководством нагрузить! Пепеляев? Как вас по имени-отчеству?
— Георгий Серафимович, — откликнулся я.
— Так вот, завтра… А, нет, в понедельник, в восемь-тридцать жду вас у себя в кабинете, в земской школе №6 по адресу улица воеводы Куракина, 5 А. И не смейте даже заходить в гимназию к этой прохиндейке Тинве, иначе у вас появится смертельный враг в этом городе в моем лице.
— И не подумаю заходить в гимназию! — улыбнулся я. — Что такое полставки, в конце концов? Знаю я эти заходы — согласишься на полставки — догрузят ОБЖ и дадут 6?Г" на классное руководство. И два кружка — по пожарной безопасности и бисероплетению. Нет уж — я вас услышал. Двадцать пять часов для историка!
— И вправду — какой ушлый бетругер… —
А Валентин Александрович хитровато мне кивнул, и даже руку пожал. Рукопожатие у начальника управления было мощное, как стальные клещи. Почему-то это мне показалось хорошим знаком. Да и снаружи там вроде как распогодилось, и накал абсурда снизился. По крайней мере, стремянку больше не носили, потолок не сверлили, и мужик у окна рыдать перестал.
Едва я шагнул за порог приемной, как за моей спиной раздался тот самый свирепый рык, в обладании которым заподозрить обаятельного начальника Управления было очень сложно:
— ПАВЛИЧЕНКО! ЗАЙДИТЕ КО МНЕ!
И толстый дядька легковесной бабочкой спорхнул с подоконника и, ей-Богу, на цыпочках побежал в кабинет Валентина Александровича. Вот уж воистину — магия так магия!
Глава 8
Безопасность
Стоило мне только включить новенький, кнопочный, простой, как три рубля, мобильный телефон на выходе из Главпочтамта, как он выдал визгливую трель и завибрировал. Кто-то звонил! Да как так-то? Я же никому и контактов-то своих не давал? Но — в совпадения про «ошиблись номером» в первую секунду работы нового аппарата я категорически не верил.
— Пан Пепеляев-Горинович? — спросила трубка на дикой смеси белорусского, русского и польского. — Канцелярия князей Радзивиллов витае с пшиязнью и сердечностью. Пан Жевуский просит не откладаць размову на поздней, чтоб не поимець дужи проблемы.
— ГРЯЗНЫЕ ЖИВОТНЫЕ! — рыкнул дракон, молчавший до этого почти двое суток, и я почувствовал некое нехорошее жжение в груди. — ОНИ СМЕЮТ УГРОЖАТЬ? КРОВИ! КРОВИ!
И, честно говоря, я был с ним почти солидарен. Это ж надо! Такая мелочность? Мол, показывают размер своих гениталий: взгляните, как легко мы раздобыли ваш номер! Мы знаем, где вы живете, знаем, как вас найти… Находите. Может статься, вам очень не понравится то, что будет ждать в конце поисков. А пока… А пока из всего моего небогатого запаса польских слов на ум мне пришел только бессмертный бобр, так что я едва сдержался, чтобы не помянуть курву пердолену, и просто сказал:
— У меня уже есть работа, предложение пана Жевуского потеряло актуальность.
— Добже подумайте, кому адмовиць, пане Пепеляев-Горинович! — зашипела трубка.
А я нажал кнопку отбоя и все-таки сказал:
— Курва!
Огляделся — и двинул через дорогу к «Дому быта», где арендовал помещение магазин с волшебной надписью «Snaryazhenie dlya ohoty, rybalki i turizma». Однако, глупости, кто спорит? Но, как и всякий мужик, я любил заостренные железки. И без ножа в кармане чувствовал себя неуютно, даже прекрасно понимая, что никакой нож против семейки богачей, магнатов, олигархов и самых настоящих князей мне ни разу не поможет. Я шагал по горячему асфальту и одновременно набирал номер, который оставила мне Пруткова.
— Наталья Кузьминична? Здра-а-авствуйте, это Пепеляев. Даже не сомневаюсь, что узнали. Это мой номер, кстати, запишите. Ах, у вас уже есть? Поня-а-атно. Я по какому делу звоню-то? Согласный я!
— Неужели наш идеалист решил бросить педагогику и заняться тем, к чему сама природа расположила его организм? — она там опять явно курила, по крайней мере, выдохи и паузы были очень характерные. — Попрошу сыскарей, чтобы оформили тебя консультантом. Рикович обрадуется, у научников там всё дело встало с этим… Ну, ты помнишь. С искусственным растением, в общем. А тут еще какая-то бодяга сверху свалилась… Вроде как даже из-за тебя! За тобой тоже прибраться надо!