Как приручить дракона
Шрифт:
— Брешешь! Историки все пьюшшые! — прищурилась она. — Ты больш на поргамиста похож. Вон, компуктеров полный класс наставили, а погромиста нет!
— Значит — не все… — развел руками я. — Я — непьющий историк.
— Не бывает таких… Хведор Хведорович — спилси, Явген Явгенович — таксама спилси…
— Елена Пална, пропустите уже Георгия Серафимовича! — раздался голос Ингриды Клаусовны, а потом появилась и она сама, в дверном проеме, который вел на лестницу.
Директор школы щеголяла в рабочей одежде: спецовке, косынке, резиновых сапогах. В руках у нее имелось ведро с то ли замазкой, то ли — штукатуркой
— Георгий Серафимович, — сказала она. — Проходите на второй этаж и сразу направо, в приемную. Там секретарь — Верочка, она подготовит документы, а я закончу, переоденусь и к вам приду. Елена Пална, пойдемте со мной, нужно подержать стремянку!
Уборщица уже и не рада была, что попалась на глаза начальству. Она состроила страдальческую мину и, аки ягненок на заклание, отправилась следом за бодрой и энергичной директрисой.
— Я хочу, чтобы все было и-де-аль-но! — секретарша Верочка наманикюренными пальчиками вынула из аккуратной папки с файлами распечатку с шаблоном заявления. — Не намажьте снова! Аккуратнее надо, господин Пепеляев!
Я заполнял его в третий раз. Все-таки латинка — это та еще мука, приходилось концентрироваться. Допущенные ошибки маскировал под неопрятность — и это прокатывало. Кому придет в голову, что учитель не умеет писать? А вот некоторая небрежность — это вполне обыденное явление… Я с тоской оглядел прошлогодние классные журналы, которые стояли тут же, на этажерке в приемной — вот об этом аспекте я и не подумал! Надо учебник, что ли, какой-то взять в местной библиотеке, чтоб правописание подтянуть, а то ведь заклюют, как пить дать. На одних распечатках долго не протянешь, тем паче — это обычная, провинциальная школа. Тут явно с распечатками только у Верочки порядок. Плавали, знаем.
— Ну что, с документами все получилось? — Ингрида Клаусовна бодро вошла в приемную, уже переодетая в подобающий статусу брючный костюм.
— Медкомиссии нормальной нет… — сморщила нос Верочка.
— Да хорошая у меня медкомиссия! — возмутился я. — Вот, у меня из Гомеля, из больнички! Смотрите, какой список врачей! И штампы стоят. И вердикт, или как он там называется, рукой главврача подписан, вот, читайте: к возвращению на гражданскую должность годен!
— Неединообразно! — отчеканила перфекционистка-секретарша.
Ну да. Что в армии, что в школе — все должно быть уеб… чудовищно и однообразно. Тоже — плавали, тоже — знаем. И такие вот ухоженные Верочки раннего бальзаковского возраста с отличным макияжем и грудью округлого третьего размера плодят эту чудовищность вокруг себя со страшной силой.
— Вера Андреевна, документ оформлен как положено! — припечатала Ингрида Клаусовна. — Подшивайте и не кобеньтесь! А вы, Георгий Серафимович, заходите ко мне в кабинет. Завуч в отпуске, посмотрим сами, что можно сделать с учебной нагрузкой.
Вышемирская земская школа №6 обучала в основном детишек из окраинного, приднепровского частного сектора и немного — из Зверинца, района бараков. То есть площадь охватываемого учреждением образования района была куда как велика, а вот численность детей — не очень. По два класса в параллели,
Что касается часов для историка, то истории тут было две, и на каждую из них выделялся час в неделю. В этом плане ничего нового. А вот сами предметы назывались интересно: «История родного края в контексте Истории Государства Российского» (коротко — история края) и, собственно, «История мировых цивилизаций» (всемирная история). Очень интересный подход, если задуматься. У нас тоже была История Беларуси и Всемирная — но без всяких оговорок. Изучали от мамонтов до Лукашенки, как положено. А тут — цивилизации их интересуют в первую очередь!
Историю преподают с пятого по десятый класс, значит, пять параллелей, значит — двадцать часов. Еще обществоведение — час в неделю, девятые и десятые классы. Получается — четыре, итого — двадцать четыре часа в неделю. Один час — факультатив, на выбор. Комбо. Готова нагрузка!
— Вы говорили — географию можете преподавать? — спросила Ингрида Клаусовна, разглядывая распечатки с табличками. — У меня нет географа.
— Двадцать пять часов, — сказал я. — Всё. Под крышку.
— Под крышку — это тридцать шесть. — хмыкнула она, а потом поправила свои псевдопозолоченные очки. — Ну, понимаете… Нагрузка нужна не только вам… А история такой предмет — его кто угодно может вести, это ведь не математика… Вот, например, завучу нашему часа четыре бы не помешало…
Вот тут я чуть не взревел, как тот дракон! Едва сдержался, честное слово. Ох, елки, как же меня это бесило на старушке-Земле. Математика, значит, важный предмет, с нее на кинолекторий забирать не следует, а с истории дайте мальчиков покрепче реквизит для КВН потаскать? Историю они и дома по книжке почитают, ага?
Хрен вам, а не мальчики покрепче. Потом, когда эти мальчики покрепче в столице на площади с другими неслабыми мальчиками лет через пять будут бошки друг другу проламывать и город крушить за бес его знает, какие идеалы — тригонометрия им сильно поможет врубиться, что делают они натуральное дерьмо? А когда это случается (с завидным постоянством), так все завывать начинают про «кто не знает прошлого, у того нет будущего…» Думать головой и анализировать не только и не столько математика учит. Да и пропагандистские агитки разного толка не языком формул написаны… А почему ведутся? Потому что им «кто угодно» историю вел и анализировать источники не учил… Ох, елки, неужели и тут — то же самое?
Я медленно выдохнул:
— Ну, пускай ваш завуч оставляет себе пятые и шестые классы, — пожал плечами я. — Бог с ним, заберу географию в старших. Только есть условие…
— Какое условие? — насторожилась директор.
— Доступ в спортзал и библиотеку прямо с завтрашнего дня, — в ответ на ее недоуменный взгляд, я выставил вперед раскрытые ладони: — Целый учебный год я пропустил. Хочу начать готовиться заранее, понимаете? Программа поменялась, учебники, насколько я знаю, в половине классов новые… А спортзал — для занятий спортом, для чего же еще? Просто — в качестве бонуса.