Как пройти в Ётунхейм?
Шрифт:
Рыцарь, как и положено людям его сословия, нагло начал приближаться к Эрнсту и Форсети. Эрнст склонился, но ни единый мускул его лица не дрогнул. Форсети стоял и присматривался, слегка прищурив один глаз. Хорошо, что Эрнст его в этот момент не видел, иначе бы ему Форсети показался более похожим на Вотана, чем когда-либо.
Бездонный мешок
I
Эрнст тихо подошёл к Форсети. Выражение лица его было удрученным, и с первого взгляда было понятно, что дело именно в разговоре с рыцарем.
– Ты не очень занят?
– Пока у наших никто не поцапался,
– Мне предъявили требование, - шутовским тоном продолжил парень. Когда он использовал в своей речи вызубренные полгода назад в учении у богослова обороты, Форсети всегда смотрел на него с вежливым удивлением. Этот раз исключением не стал.
– И какое же требование, осмелюсь спросить, тебе предъявили?
– передразнил ас Эрнста. Последний, в свою очередь, снова подумал о сходстве своего сверхъестественного знакомого с дедом.
– Быть их проводником. Оруженосец, вон, сказал, что "это должно быть честью для меня". Правда его перед этим неплохо так пихнули под бок и наступили на ногу. Но благородные господа они на то и благородные господа, чтобы сами все решать. Я не вмешивался.
– А я тут тогда причём, - тихо, с еле заметной усмешкой, спросил Форсети. Нет, ну сколько можно издеваться? Что за день такой? Интересно, а ко всем асам сегодня бесполезно обращаться?
– Пойдешь со мной?
– Не уверен в своем знании местности? Так я и подавно, если честно.
– Нет. За компанию, прошу... А то, чувствую, помру с ними.
– Ладно. Это можно. Где эти гхм... люди?
II
"Эти люди" рассматривали жилище Эрнста и девчонок, находя для себя всё более и более интересные детали. Что-то, по мнению и Нильса, и фон Траубкорна, было не так, но никто из них не мог понять, что именно, они только сходились во мнении, что даже воздух тут другой. Наконец, Нильс заявил тихонько:
– Благородный господин... А ведь тут наверняка живут язычники...
фон Траубкорн чуть не отправил своего оруженосца куда подальше, припечатав высказыванием навроде: "На нашей земле язычников быть не может, всех извели, если кто и остался, очередь за неверными", но не успел: Форсети и Эрнст объявили, что готовы идти. И хорошо сделали, ведь рыцарь был неправ: не всех язычников перевели - это во-первых; а во-вторых - какое же счастье, что фон Траубкорн ошибся! Не описать, словом.
III
Нильс и фон Траубкорн ехали на своих лошадях, коих уже уместно было назвать клячами, а рядом плелся Эрнст и вышагивал Форсети. Они уже прошли довольно много, к тому же вечерело, а значит, можно было сделать привал. Рассиживаться и спать вволю никто не собирался - время не позволяло, но отдохнуть было необходимо.
В закатных лучах что-то блеснуло. Эрнст нагнулся, присмотрелся, после чего глаза у него чуть на лоб не полезли. Наконец, он выпрямился, держа в руках иголку и нитку. На первый взгляд, ничего необычного в этих предметах не было, но, проверив прочность нитки, все убедились, что она не так-то просто рвется, а иголка тоньше, чем многие другие. Форсети выразительно посмотрел на Эрнста.
– Что?
– Вы здесь с ним, - последнее
– Были. И я избежал под... подв.. поступка, - звучало криво, но что поделать? Не выкладывать же все при этих двоих.
– Расскажешь?
– Форсети будто не замечал, что они не одни.
– Вы о чем?
– грубо встрял в разговор фон Траубкорн.
– Могу рассказать историю, - начал Эрнст, - дурацкую, но, как по мне, любопытную. Время незаметно пролетит.
Согласие было дано, и парень начал:
III
Флрсети докладывает: Эрнст, все это рассказывая, замалчивал много чего и не говорил, что является непосредственным участником событий. что можно понять. Чтобы этим не смущать знающих о нас жителей Мидгарда, тут все изложено как есть.</i>
Эрнст и вправду наткнулся на Хеймдалля. Но для начала стоит рассказать, что в Асгард он попал на время по инициативе Донара, которому этот парень казался намного более подходящим для ухода за его козлами, чем для места в Вальхалле. Как только Локи узнал об этом, он тут же снялся с места и направился к дому Донара, в котором самого хозяина, к слову не наблюдалось. Через полчаса разговоров с Сиф, он, раскрасневшийся и поминутно откряхивающий одежду, смотря, не блестит ли где на ней золото (думая, в частности, что ни в одном из девяти существующих миров справедливости нет: Сиф ведь нельзя поймать с поличным, заметив чужой волос на платье: что он, Локи, рыжий, что Донар рыжий. Кто будет присматриваться, особенно если речь идет о владельце Мьельнира, лишнего ума ох не имеющем), выудил из сарая своего мидгардского знакомого. Всю дорогу Локи был непривычно серьезен: одно дело высвободить Эрнста. а другое разобраться со своим спором. Попросив Эрнста подождать, пока его позовут, и скрылся у себя дома.
Подождать оно, конечно, было можно, но недолго, и поэтому Эрнст надеялся. что всё уладится как можно быстрее. Тут-то погруженный в свои думы человек и наткнулся почти вплотную на аса, имеющего не много не мало - девять матерей. Разговора не случилось, ведь струсивший Эрнст, не знавший тогда, кто это (знал бы - было бы все ещё плачевней), забежал за угол, пробормотав какой-то нечленораздельный бред. К Хеймдаллю подошел Форсети, отвлекший первого от намерения разобраться с затесавшимся сюда человеком. Когда оба прозодили мимо Эрнста, Форсети кивнул, что привело парня в ещё большее замешательство. Из разговора этих двоих Эрнст, к слову, и понял, что незнакомца зовут Хеймдалль. А через десять минут Эрнст устал ждать.
Всю ночь Эрнст не мог уснуть. Зачем в Мидгард? Он же здесь не был никогда! Эти мысли сменялись другими, когда он видел, как в углу комнаты Сигюн тоже не спит. Она смотрела на Локи. Любовалась, наверное, что же еще... О чем только она думала было не ясно, а жаль.
– --------
Следующий день Эрнст посчитал начавшимся, когда его ноги коснулись мидгардской земли. Локи тоже оживился и завел разговор о чем угодно. только не о деле. Справедливости ради стоит сказать, что сам Эрнст не очень-то горел желанием обсуждать свою судьбу. Они болтали и болтали, пока Локи на полуфразе не заявил: