Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!
Шрифт:
В сторону Дэна, которого Серега усердно отпаивал, я даже и не глядела. Боялась. Боялась увидеть в его глазах безоговорочное восхищение, искреннее — и все же такое искусственное. С ужасом думала — каковы же будут его первые слова? «Магдалиночка, любимая»? «Я без тебя жить не могу»?
Сахар в шоколаде.
У меня заранее начинался кариес.
Господи, но почему, почему ты меня не образумил, почему Витька не появился чуть ранее, почему я успела сделать приворот.
Подписав протокол, я встала с табуретки и вознамерилась
— Постой-ка, — раздался голос Дэна сзади меня.
Я недоуменно нахмурилась. Мне показалось — или в его спокойном, нарочито спокойном голосе проскользнули какие-то странные нотки?
— Ну, — со вздохом развернулась я.
— А вот теперь объясни-ка мне, милая, что значили эти твои многозначительные намеки про завещания и отрезанные косы??? — рявкнул он. — Какого черта ты меня домой не пускала? Какого черта ты меня дураком даже перед охраной выставляла?
— Не выставляла я тебя дураком, — изумленно ответила я.
— Ага, я только появляюсь — я охрана сразу же — «Денис Евгеньич, а ваша Магдалина Константиновна ваши цветочки выкинула в помойку!»
— Врут! — возмутилась я. — Я только подумала об этом, да помойки не нашла! Я их бабушками подари…
И споткнулась о хмурый взгляд Дэна.
— Бабушкам значит?
— Подарила, — икнула я.
— Вот как?
— Слушай, а ты меня что, не любишь? — растерянно спросила я.
Как-то он себя вел совсем не так, как ведут себя привороженные.
— Да просто обожаю, — ехидно ответил он. — То, как ты себя вела, этому крайне способствует.
«Ты печать ставила ему на грудь, а там же охранный талисман, еще бы чего у тебя вышло», — зевая, сообщил голос.
«Погоди, но ведь фриз сработал», — растерялась я.
«Слушай, я не знаю, как работает магия, — рассердился голос. — И ты не знаешь. Радуйся, что все получилось именно так!»
— Уррааа! — завизжала я и повисла на шее у любимого.
— Гм, гм, — покашлял белобрысый мент, неодобрительно глядя на меня. — Денис Евгеньевич, показания бы ваши снять!
Любимый чмокнул меня в щечку и пошел с ним на кухню, а я, оглянувшись, увидела уже размороженного Александра Васильевича в наручниках, под Витькиной опекой.
— Знаете что? — ехидно сообщила я ему. — А ведь денежки вам мои бы не достались, зря бы вы грех на душу взяли! Я за эту неделю аж два завещания написала, последнее — вот прямо вчера! Так что ваша подделка была бы попросту недействительна, ибо лишь самое позднее завещание имеет силу! Вот так-то!
Бо-оже…
Каким взглядом он полоснул по мне… Все было в нем — и разочарование, и беспредельная ярость, и ненависть…
А я показала ему язык и пошла следом за любимым на кухню — помогать давать показания.
Маменька посмотрела на меня и с осуждением сказала:
— И
— Мать, — укоризненно сказала я. — Как было — так и рассказала.
— Денис Евгеньевич! — возмущенно повернулась она к любимому. — Хоть вы ей скажите!
— А, ей что в лоб, что по лбу, — махнул тот рукой. — Больно она меня слушает! Сказал ей — лежи в кровати, поправляйся, и не успел выйти из дома, как она тут же сбежала!
— И от чего бы ей, интересно, поправляться? — поджала мать губы. — Девка здоровая…
— Ну так вам же только что она все подробно рассказала, — терпеливо усовестил ее Дэн. — Что ее чуть не утопили, потом чуть не придушили, потом отравили и прочее — прочее. Тут никакое здоровье не выдержит.
Мать на него посмотрела долгим взглядом, после чего нахмурилась:
— А вы мне казались здравым молодым человеком. А туда же, под ее дудку пляшете!
— А кольцо обручальное у Соньки на пальце тоже я придумала???
Все-таки у меня дурной характер. Мать еще и пяти фраз не сказала, а я уж воплю как на пожаре.
— И что, вы хотите сказать, моя племянница … замужем? — запнувшись, спросила мать.
Сонька отчаянно покраснела и пискнула:
— А дядя Витя Корабельников нас уже разводит! Я же не знала ничего!
Мать помолчала, после чего решительно заявила:
— Не верю!
И треснула сухоньким кулачком по столу.
— И для кого я тут два часа распиналась? — глядя на Святошу, задумчиво вопросила я. — Мать, ты мне можешь верить. Можешь не верить. Ты меня попросила все подробно разъяснить — и я подумала, что и правда надо это сделать, все же и ты тоже пострадала. Я твою просьбу выполнила, в общем, теперь и ты мою выполни, ладно? Одну. Всего одну.
— И какую же? — с подозрением спросила она.
— Не нуди. Дай помереть спокойно.
— Я нужу? — возмутилась она. — В смысле — я не нудю! Тьфу ты! В смысле — я не нудистка!
— Правда? — подняла я бровь, от души веселясь.
— Тьфу на тебя, — рассердилась она, поджала губы и отвернулась.
— Ладно, вы тут пейте чай, беседуйте, а я пожалуй пойду. У меня дела.
— Какие такие у тебя дела? — голос Дэна был не менее нудным и подозрительным, чем у матери. Хоро-оший зятек, на лету привычки перенимает.
— В спальню, — любезно пояснила я. — Мне доктор прописал покой и сон.
— Ну тогда конечно, — кивнул он.
— И дверь я закрою, — уточнила я.
— Значит, Святоше так можно?
Я посмотрела на преданно заглядывающую в глаза волчицу, которая конечно же бесшумно, но неотвратимо шла за мной следом — и ответила:
— А Святоша вопросов не задает. И не нудит!
— Я нужу? — возмутился он. — Тьфу, в смысле, я не нудю! Тьфу!..
— Ну да, я в курсе, что ты не нудист, — усмехнулась я и пошагала наверх.