Как рождается русский человек
Шрифт:
– Красивая посуда! – оценила белокурая гостья. – Это же самый, что ни есть антиквариат! В наше время настоящей ценностью был такой сервиз!
– Ну что вы, Нина, какой антиквариат? Этот милый сервиз нам Пётр Сергеевич на нашу с Мишей свадьбу подарил, – она заулыбалась во время этих слов, довольная, что гости оценили её фарфоровую гордость.
Все принялись за вкусное угощение. Даже маленькая Анютка сидела, свесив ноги, и долго дула на большую ложку с горячим супом.
– Как много ты приготовила, Лида, да ещё так вкусно, – начал расхваливать хозяйку
– Ничего, ничего, ешьте. Вон, Саше нужно много питаться. Он у нас молодой организм.
Упомянутый Саша сидел в тёмном пиджаке и, видимо, изнывал от жары, но по каким-то причинам его не снимал, лишь упрямо поедал свою порцию щей, улыбнувшись на своё имя.
– Какой взрослый, статный стал! – заговорил отец Дениса, – Кем, говорите, он у вас устроен?
– Журналистом, – отвечала гостья за сына, – Работает в местной газете.
– И как оно?
– Неплохо, – начал говорить сам Саша, – Зарплата средняя, но работа не пыльная, могут быть и перспективы.
– Ну и хорошо! Нам бы Дениску тоже куда-нибудь устроить. Он пока в институте учиться, ну а потом – неизвестность. Что будет дальше? Уверенности пока нет. Надо бы вакансию ему уже присматривать, а то норовит без работы остаться.
– Пускай доучится сначала, потом о работе подумаем, – осадила отца мать, но сама ушла от темы и полезла в сторону, в дебри. – А то, знаете ли, что провернул? Слышали, что происходило ныне в выходные в центре на площади? Туда пошёл! Совершил какое-то правонарушение, и пришлось нам в этот же день его из-за решётки вытаскивать!
– Да ну?! Как так?! – раздались голоса гостей.
– Я ничего не нарушал, – оправдывался Денис, пока все за столом, даже маленькая Анютка, уставились на него. – Я вёл себя совершенно спокойно и мирно. Скорее это они нарушили мои права. Справедливо ли это, забирать вот так, без основания?!
Гости доели свою порцию щей и стали управляться с аппетитной курочкой с салатом. Анюта сидела молча и непонимающе глядела на всех, обгладывая куриную ножку, жадно хватая каждое слово родителей и неизвестных для неё людей с желанием проникнуться и понять шедший разговор.
– Чего же ты говоришь? – начал хозяин квартиры, – Справедливо или не справедливо – это не важно. Зачем же ты пошёл туда?
– Вот вот, – заговорила беленькая Нина, не позволив ответить Денису, – Не понимаю я, зачем они все только собираются. Только спокойствие нарушают.
– Нет уже никакого спокойствия, – резко высказался Денис, – Только беспорядок, какой даже не прикрывается уже никак.
– Да плохо, плохо…Но знаете что? – Маслов-старший оглядел всех присутствующих. – На самом деле хорошо! А знаете почему? Потому что когда-то было хуже!
– Верно! – подхватил обрадовавшийся гость. – Во времена моего детства туалетной бумаги не было, а во времена молодости -подгузников. Молодёжь такого и не представит! Это не то, что сейчас и компьютеры, и телефоны, и все удобства есть.
Жена Павла и чета Масловых дружно поддакивали этим вырвавшимся воспоминаниям
– Чего тогда только не было, – вновь заговорил хозяин квартиры, додумавшись до чего- то, – Инфляция, дефолт и деноминация. У меня отец учителем был. Двадцать лет он деньги копил, откладывал половину от своей зарплаты прямо в банк, экономил. А что в итоге? Выдали ему после переворотов тридцать тысяч ровно. Разве это деньги, что он зарабатывал да откладывал всю жизнь? Мебель для гостиной в те времена купили на эту сумму и всё. Обидели его сильно, но разве он мог что-нибудь сделать? Что-то решить? И сейчас ничего решить не можем, зато всё стабильно.
– Какой вывод? – подала свой звонкий голос хозяйка, – В лучшее время живём!
Прозрачная жидкость в маленьких стеклянных рюмках после этих слов поднеслась к губам. Салат в стеклянной посуде с красными цветами передавался из рук в руки и служил закуской. Анюта тоже принялась за огурцы и помидоры с детской радостью удовлетворённости общим расположением духа. Недовольный Денис выпил горячую воду, но не из-за согласия с общим мнением. Саша-журналист тоже поднял свой бокал как-то не искренне, с иронией, однако уподобился приподнятому хорошему настроению. После салата всё ещё нахмуренный Денис произнёс:
– Разве разумно сравнение с прошлым в подобном вопросе? Когда-то и крепостничество было, что же теперь? Нужно стремиться к лучшему! – но его никто не воспринял всерьёз. Они, затянутые когда-то петлёй неудачных перемен и трудностей лишь смеялись над стабильной верёвкой, висящей над их головами, глотали ещё свободный воздух, ели, пили и жадно дышали. Лишь его отец заметил высказывание Дениса и кинул оборванные фразы в его сторону:
– Вот ещё! Что говоришь? Потом поймёшь.
Спокойный Саша тоже ненадолго обратил внимание на вспотевшего Дениса и шепнул ему:
– Правильно говоришь! Не обращай внимания, одно и то же время разные люди по-разному воспринимают, – через секунду он начал отвечать на расспросы Лидии Ивановны по поводу своей работы с улыбкой, запивая чай конфетами.
Через некоторое время разговоры велись под звуки телевизора в хорошо обставленной гостиной. Лидия Ивановна со своей гостьей сидели у окна на креслах, о чём-то перешёптываясь. Время от времени из той стороны слышались возгласы удивления. Анюта сидела в стороне, на стуле, уставившись в экран телевизора. Остальные разместились на диване и слушали, как Маслову-старшему чрезвычайно повезло в последний раз.
– Представьте себе, два дня назад на работе коллега приходит в офис и спрашивает, кто хочет удилище новое купить. Жена, говорит, просит продать, деньги нужны. Принёс и показывает продовольствие своё. Очень уж хорошее и действительно совсем как новое. Я смотрю и спрашиваю, за сколько он продаёт. И вы угадайте, какую цену он запрашивает?! Ни за что не угадаете! Одну тысячу ровно! Ну не дурак ли?! Я, разумеется, сразу же и приобрёл. Это же такая выгодная сделка!
– Но пап, – оборвал его радость Денис, – Ты никогда не ходил на рыбалку.