Как рушатся замки
Шрифт:
— Хорошо. Прекрасно! Пусть так! – выпалила принцесса. – Я поверила на слово – мой просчёт. В моем случае проверить затруднительно. Почему же наш доблестный рыцарь свято убеждён, что она мертва? У Элерта есть дурная привычка: он ни за что не поверит, если нет неопровержимых доказательств. Непроработанные проблемы из детства, знаешь ли. С доверием.
За полмесяца, быстро пролетевшего с их знакомства, она наблюдала разного Сонхи: весёлого, растерянного, кокетливого, раздражённого, – но выражение, живо отразившееся на его красивом лице, не поддавалось описанию. То ли злость, то ли скорбь – нечто похожее она увидела, когда он заговорил о вмешательстве богов в людские судьбы.
—
Эйвилин смолчала. На площади, случайно подслушав беседу двоих товарищей, она осознала, насколько её отгородили от правды накануне падения империи. В Летнем дворце, спрятавшемся от кипящей Сорнии за горными хребтами и стеной леса, не слышали ни о приближении к столице Азефа Росса, ни о заключении Элерта Катлера, ни о беспорядках, переросших в кровавые бои народа с легальной властью. До них не успели донести известие о предательстве целых батальонов регулярной армии. В тюрьме потом узнала: солдаты отказывались стрелять по толпе и, наплевав на присягу, обращали оружие против командиров. Отдельные части дезертировали прямо с полей сражений, чтобы затем перейти на сторону антимонархистов. В стране царил хаос, а знать присыпала его пудрой: скоро всё наладится, мятежников вот-вот разгонят, у Росса нет сил противостоять мощной государственной машине с её военно-карательным аппаратом. День за днём принцесса, стоя на развалинах империи, задавалась одним и тем же вопросом: в какой момент они минули точку невозврата? Ответа никто не давал.
Медленно сглотнув ком, она выдавила:
— Он заслужил. Жаль, что его не повесили. Почему, кстати?
— Верёвка оборвалась.
Она бы посмеялась, но никто не шутил. Волшебник провёл по воздуху указательным пальцем: свет лампы потускнел, и от неё отделилась золотистая нить, похожая на ту, что тянулась за колдовской бабочкой в повозке. Повторяя движения Сонхи, она сплеталась в петлю, чтобы затем быть накинутой на шею девушки. Подыгрывать его комедии она не собиралась, потому развеяла волшебство небрежным взмахом.
— На второй раз верёвки не хватило?
— И второй раз оборвалась, – просиял фальшивой улыбкой он.
— О третьем спрашивать не буду.
— Правильно. Толпа уже после первого едва не затоптала оцепление, а на второй кинулась с кулаками на вооружённую стражу.
Эйвилин прикрыла лицо ладонью в драматическом жесте.
— Какой же он везунчик, я не перестаю поражаться!
Сонхи протянул к ней руку. Кончики острых ногтей приподняли подбородок.
— Вы оба, маленькая госпожа.
Она перехватила за запястье; не выпуская, подшагнула почти вплотную. Уже дважды за вечер он смотрел на неё будто бы в предвкушении смыкания капкана.
— Ты сегодня разоткровенничался, – проговорила она, прижав его ладонь к своей щеке. Он не опустил. Не прикрылся издёвкой вновь. – Чтобы не упускать случай, я спрошу…
И сама же безжалостно скомкала единственный случай. От встречи под Сатгротом они дразнили друг друга наперегонки, однако в их соревновании не предусматривалось победителя. Они проиграли на старте, и до сих пор делали вид, что так задумано.
— Обо мне и Амелис?
Эйвилин потянула мужчину на себя с внезапным, отчётливым осознанием, что он устал от их бессмысленного
Перемены от Сонхи всё-таки не укрылись. Он провёл по чёрным вздувшимся венам, открывшимся под соскользнувшими к локтям рукавами, заметил кровь под ноздрями и, обхватив девушку за талию, поцеловал. Она прильнула к нему, коснулась мягких волос – где-то по центру грудной клетки сходило с ума сердце. Не разрывая поцелуй, мужчина прижал её к двери. Он гладил, ласкал, целовал каждый обнажённый участок кожи, а Эйвилин без стыда разрешала ему вести.
Помещение заполняло тяжёлое дыхание. Сонхи сжал её бёдра, слегка оттянул зубами мочку и дотронулся губами до чувствительной точки под ухом.
— Я объясню, – проронил он, несильно сдавив её горло. – Твоя драгоценная матушка, милая принцесса, украла мою душу.
Без угрозы. Мягким полушёпотом.
Эйвилин оттолкнула его, и он без сопротивления отпустил.
— Вот зачем тебе я. Надеешься с моей помощью душу вернуть.
— Не без твоего участия, – поправил он.
Мигнул свет. Лампочка затрещала и взорвалась. То же произошло на кухне и в комнате. В мгновение ока квартира погрузилась в темноту. Сонхи ударил каблуком ботинка по полу, и из-под него брызнули сверкающие искры. Тьма с отвратительным визгом отпрянула, чтобы затем снова навалиться на волшебника.
Вспыхнула кармина. Буквы обозначились золотом, визг повторился. Эйвилин услышала, как кто-то с остервенением задёргал ручку входной двери, но этот звук заглушил совершенно иной – бьющееся стекло. Она выбежала в коридор и застыла на месте. Через окно в комнату один за одним влезали безымянные существа, увиденные ей в тюрьме. Продолговатые морды, отдалённо напоминавшие по строению смесь человеческого черепа с животным, длинные, жилистые конечности, костистые крылья – они являли собой жуткое зрелище. Девушка попятилась.
Тени загудели наперебой.
«Не бойся».
«Ти-и-ише».
«Они не тронут…».
«Не тронут…».
— Эйвилин, в сторону! – крикнул Сонхи и, когда она не пошевелилась, грубо отпихнул её к кровати.
Она упала, не ощутив боли. Существа издали странное клокотание, их тела напряглись, когти зацарапали по доскам. Похожий шум разбудил её. Девушке вдруг пришло в голову, что они находились тут давно – просто выжидали.
Стоило первому чудовищу припасть к полу, Сонхи молниеносно извлёк кисэру. Трубка увеличилась в размерах, превратившись в трость; волшебник с размаха ударил ей по клацнувшей перед ним челюсти. Раздался хруст кости, существо то ли завыло, то ли застонало. Не давая ему оправиться, мужчина вынул спрятанный в рукояти длинный клинок и плавным движением рассёк череп на две половины. Хлынула кровь. Тварь завалилась под ноги собратьям.
Те не торопясь обступали противника по бокам. Наученные опытом, они не лезли вперёд – тихо наблюдали за ним. Эйвилин отползла к стене; опираясь на неё, кое-как поднялась. Её трясло.
«Попроси».
«Прикажи».
«Он обманщик. ОБМАНЩИК».
«Пусть убьют его…».
«Разорвут…».
«Прикажи».
Сонхи снова взмахнул клинком – и существо, проделав невероятный манёвр, прикусило лезвие. То, что заходило слева, накинулось на волшебника. Он с нечеловеческой силой дёрнул оружие на себя, отрезав верхнюю часть челюсти твари, пихнул вторую ногой. Когтистая лапа всё же дотянулась до него: в темноте девушка различила разорванную одежду. Живот заливала кровь – раны были глубокими. Он даже не покачнулся.