Как спасти детей и фигуру
Шрифт:
– Ну, что? Я похож на простолюдина? Или все равно слишком хорош? – самодовольно задрав подбородок, Дамиан покрутил головой, предлагая посмотреть и в анфас, и в профиль.
Простая одежда ничуть не портила Дамиана. Она подчеркивала стройное и красиво сложенное тело не хуже расшитых золотом камзолов или сюртуков из роскошных южных тканей.
– Ты похож на наглого рыжего кота! В которого и превращаешься, когда захочешь! – рассмеялась Кассия.
Она легонько ткнула пальцем в кончик носа, словно касаясь мокрого кошачьего носика. Дамиан ухмыльнулся, кладя руки ей
– А помнишь, как я проскальзывал к тебе в комнату в таком облике, когда мы еще не были женаты?
Она помнила другое. Как рыжий кот превращался в высокого стройного мужчину с ровным загаром на коже. На обнаженной коже. Ведь тогда Дамиан еще не умел протаскивать одежду через превращения. Впрочем, она и так была лишней для двух влюбленных, которые нетерпеливо набрасывались друг на друга.
– Я помню, как ты иногда оставался спать клубочком под боком! Чтобы служанки, которые утром принесут воду для умывания, не растрезвонили о нашем романе на весь дворец! – Кассия с улыбкой зарылась пальцами в волосы Дамиана.
Он поймал изящную ладонь, чтобы наклониться и легонько коснуться ее губами. А потом перевернуть и пройтись невесомыми поцелуями уже по запястью. У Кассии сбилось дыхание. Заметив это, Дамиан улыбнулся. Он выпрямился, переплетая свои пальцы с ее.
– Ну, что ж. Пойдем, моя императрица. Раз ты так хочешь повеселиться со своим народом, не слыша дифирамбов в свою честь, то маскарад начинается.
Они взяли в конюшне максимально неприметную лошадь, после чего выехали за высокие стены, ограждающие дворец. Столица уже праздновала вовсю: далеко от главное площади разносились смех и громкая музыка, веселые разговоры и окрики торговцев. Дамиан оставил лошадь у коновязи, а Кассия уже, как ребенок, ухватила его за руку.
– Пойдем скорее!
На площади глаза разбегались от количества всевозможных палаток и прилавков. На помосте выступали танцоры и музыканты. Прямо в толпе лавировали жонглеры. Торговцы зазывали покупателей, которые задорно пытались сбить цену. Больше для азарта.
Среди взрослых носились дети с лицами, разрисованными под разных зверьков. Кассия проводила их взглядом. По губам скользнула теплая улыбка. А карие глаза тронула легкая мечтательная поволока. Хоть наследником Кассия и Дамиан не обзавелись, детей она очень любила.
– Пойдем. Потанцуем с остальными, – предложил он, взяв за руку.
Стоило им отвернуться, как раздался пронзительный детский вскрик. Сверху на площадь спикировала крылатая тень. Гарпия. Черные перья блеснули на солнце, спутанные лохмы взметнулись в воздух, а острые когти на тонких девичьих руках ухватили одного из малышей. Он завизжал, пытаясь вырваться, но тщетно. Люди бросились на помощь, но гарпия уже взмыла в воздух.
– Стой здесь! – крикнул Дамиан.
Он подбежал к жонглеру. Тот выступал с несколькими недлинными клинками, но сейчас замер. Дамиан выхватил у него один, бросаясь к ближайшему дереву, чтобы ловко, как дикий кот, взмыть по нему. А потом перескочить на крышу и броситься следом за гарпией, все удаляясь от площади.
В небе
– Ну, уж нет, – качнув головой, пробормотала Кассия. – Не буду я стоять в стороне.
Глава 7
Телефонный звонок разбудил меня рано утром. Ночь выдалась муторная, с липкими тягучими кошмарами про болота. Так что когда я подняла голову, то оказалось, что прическа ничуть не лучше, чем у кикиморы. А именно спутанные темные лохмы, вовсю падающие на глаза. Пытаясь зачесать это безобразие пальцами назад, я ответила на звонок.
Оказалось, что звонит новая директриса детдома, где раньше работала моя сестра. Судя по скрипучему голосу, дамочка из разряда вневозрастных, уходящих со своих должностей сразу в гроб. Потому что таким энергетическим вампирам не выжить на пенсии, где нет подчиненных, на которых можно порыкивать.
– Что бы Элеонора ни натворила, она пропала, – прерывая недовольную тираду, я нагло зевнула, заваливаясь обратно на подушку. – Поехала спасать ребенка, полезла под пули, впала в кому и исчезла прямо из больницы.
Я тихо фыркнула. Со стороны послушать – ничем не лучше детских отговорок про домашку, которую съела собака.
– Да хоть на Марс улетела! Мне куда ее вещи девать? Это прошлый директор хлам по кабинетам разводил! У меня такого безобразия не будет.
Пришлось отдирать свою сонную тушку от постели и тащиться в детдом. Все-таки я не могла позволить, чтобы вещи Элеоноры выкинули в мусорку. Хотя приехав, я обнаружила, что директриса подняла шум из-за ничего. Пара книжек по психологии, потрепанный ежедневник, чашка с давным-давно засохшим ободком кофе и фото нашей семьи. Стоило последней оказаться у меня в руках, как с губ сорвался тихий вздох.
– Где же ты сейчас, Элеонора? – прошептала я, обводя пальцем лицо сестры на фотографии.
Такая теплая улыбка, такие блестящие карие глаза. Мы мало общались в последние годы до исчезновения, и сейчас я об этом жалела. Очень-очень сильно.
Директриса уже ушла, стуча черными лодочками. Пользуясь этим, я забралась с ногами на диван и обняла колени, утыкаясь в них лбом. В итоге, и не заметила, как тихонько приоткрылась дверь. Только дернулась, когда мне на плечо в лучших традициях хорроров легла маленькая ладошка. Я вскинула взгляд.
Передо мной оказалась девчушка в джинсовых шортах и футболке не по размеру. Светло-русые волосы были затянуты в высокий хвост, а пара прядок перекручены тонкими ленточками. На запястьях – фенечки из ниток, на шее – кулончики из всякой ерунды.
– Я тоже по ней скучаю, – девчушка присела на край дивана.
Она взяла фотографию и со вздохом посмотрела на Элеонору.
– Так она же давно пропала… – промямлила я.
– Ну, мне же не три года! – надулась девочка. – А Элеонора Викторовна всегда со мной возилась. И косички заплетала, и конфеты приносила, и даже разок свою помаду дала!