Как спасти детей и фигуру
Шрифт:
– Нужна тебе та помада, – фыркнула я. – Мелкая еще!
– Так и воспитательница сказала, когда отобрала месяц назад! Я ей даже не пользовалась почти, берегла! И я – не маленькая уже! И хочу быть красивой! – она хлопнула ладонью по дивану. – Кстати, я – Аленка.
Аленка протянула руку. Я скептически посмотрела пальцы, измазанные в каких-то красках в попытке «маникюра». Даже на вид – липко и грязно. Может, Элеонора и любила возиться с сопливыми детьми. Но я брезгливо скривилась, на всякий случай убирая сумочку подальше. Бежевая все-таки, светлая, не хватало еще отпечатков
– А я – Катя. А тебе, наверно, пора, да? – с надеждой спросила я. – Ругаться будут.
Аленка помотала головой.
– Я лучше с тобой посижу, иначе Лешка опять цепляться будет! Я у него сигареты сперла!
– Ты что… куришь? – ужаснулась я, вскинув руку к груди.
– Нет, конечно! Я глупая, что ли? – Аленка сморщила нос. – Они же воняют! Я со старшими поменялась! Я им – сигареты, они мне – духи! Чувствуешь, как пахнет?
Она натянула футболку на груди, подаваясь навстречу. Похоже, побрызгала прямо на одежду. Точнее, облилась. Ведь я сразу почувствовала приторный цветочный аромат. Теперь же он показался таким насыщенным, что замутило.
– А у меня тоже кое-что есть! Конфеты! – с преувеличенным энтузиазмом сообщила я, желая сплавить Аленку поскорее. – Давай я тебе дам, а ты раздашь ребятам? Идет?
– Еще чего, делиться с ними! – фыркнула она.
В щелку приоткрытой двери тем временем всунулись две мордашки. Явно братик с сестричкой. Он – помладше, она – выше на голову. Оба – круглолицые с крупными каштановыми вихрами и большими карими глазенками. Такие себе плюшевые медвежата.
– Вот вечно ты так, Аленка! – упрекнула девочка.
– Жадина-говядина! – поддержал ее мальчик, высунув язык. – Мы тоже хотим!
Я с готовностью выдернула из сумки кулечек со злаковыми конфетами. Ни капли вредных добавок – только правильное питание и полезные вещества для организма. Ничего, что способно навредить фигуре. Сейчас я могла похвастаться и осиной талией, и стройными бедрами, поэтому терять это богатство не собиралась.
Детишки подошли поближе. И видимо, решили заслужить мое расположение вежливостью, представившись. Оказалось, что это Миша и Маша, и они – действительно брат и сестра. И пока на меня не посыпалась еще куча ненужных фактов, я сунула им конфеты с бодрым:
– Тогда забирайте! И бегите отсюда!
Аленка тем временем попыталась бочком проскользнуть к двери. Из кармана выглянул кончик черного флакончика. Уж очень знакомого. Еще сегодня я откручивала его, чтобы подправить макияж!
– Эй, это что у тебя? – я кинулась к Аленке.
– Н-ничего! – она попятилась, прикрывая ладошкой карман.
Про тушь можно было и забыть, но не поощрять же детское воровство! Так что я ухватила за локоть, отрезав:
– А ну, отдай сюда! Быстро!
– Сама ты жадина! Жалко, что ли?! – запищала Аленка, вовсю вырываясь.
Я попыталась выхватить флакончик, но она оказалась проворнее. Да еще и стиснула его в пальцах, словно тисками! И ультразвук добавила такой, что чудом двойной стеклопакет из окна не вылетел.
Увлеченные своей борьбой, мы и не заметили, как в дверном проеме появилась директриса. Опомнились лишь, когда раздался
– Екатерина Викторовна, Вы зачем детей обижаете?
Аленка по-быстрому спрятала тушь за спину, отскакивая в сторонку.
– Да это она… – начала было я, но потом вздохнула и решила не выдавать. – Дети конфеты не поделили.
– Ладно. Но потом кабинет закрыть и ключ сдать, – директриса строго ткнула в меня пальцем. – Еще не хватало, чтобы эти дикари здесь что-нибудь сломали.
И я, и трое «дикарей» синхронно закивали. Она недовольно выдохнула, после чего развернулась на каблуках и удалилась. В кабинете тут же снова поднялся шум.
– А можно, мы еще немного здесь посидим? – заканючила Маша, уже уплетая конфеты за обе щеки.
– А компьютер включить?! – полез к столу Миша. – Мы немножко совсем!
Аленка подозрительно притихла и покосилась на мою сумочку. Видно, задумалась, есть ли там еще что-нибудь полезное.
Покачав головой, я почувствовала, что вот-вот взбешусь окончательно. Так что, схватив свои вещи, поспешила выпроводить детвору за дверь. Они убежали по коридору, топая так, что еще немного – и штукатурка с потолка посыпалась бы.
– Никогда не заведу детей! – выдохнула я, тряхнув головой.
Тогда еще не знала, как ошибаюсь. А просто быстро шагала по коридорам детдома. Выйдя наружу, я резко замерла на пороге. Ведь в глаза бросилась знакомая машина. Машина Романа Ястребова.
Стоило увидеть за забором детдома массивный черный внедорожник, поблескивающий под солнцем, как сердце сразу ушло в пятки. Я рванулась в сторону, прижимаясь спиной к дереву. А в голове пронеслись воспоминания, как впервые увидела эту машину…
Тогда я не обратила на нее внимания, поднимаясь в свою квартиру. Точнее, квартиру старшей сестры. Элеонора сбежала в Москву от контроля нашей мамы – токсичной дамочки «пятьдесят плюс» с характером капризного ребенка. Сбежала и… пропала без вести. Вот уже несколько лет – ни единой зацепки. Мама загремела на психотерапию, упав в иллюзии, мол, Элечка теперь в другом мире, носит красивые платья и растит детишек, как и мечтала. А я поняла, что свихнусь следом, если не окажусь на безопасном расстоянии от этого безумия. Желательно в пару тысяч километров. Так меня и занесло в Москву, в уютную квартирку сестры с окнами в тенистый двор.
Задумавшись об Элеоноре, я не сразу поняла, почему ключ в замочной скважине заело. Подергала-подергала – без толку.
«Дверь уже отомкнута», – мелькнуло в голове.
В горле мгновенно пересохло, а сердце зашлось, как у пойманной птицы. Мигом вспомнилось, сколько у меня долгов. И ладно бы речь шла о банальном кредите, так нет, друг Валик познакомил с «серьезными ребятами», которые любезно одолжили мне сумму на открытие собственного бизнеса.
Облизнув горячие губы, я шагнула в темную квартиру. Стоило войти в гостиную, как нос защекотал пряный аромат дорогого одеколона. В кресле, стоящем недалеко от окна, оказался расслабленно сидящий незнакомец. Слабый свет фонаря оказался за спиной и не дал разглядеть лица. Только силуэт – подтянутый и вальяжный, как у самоуверенного кота.