Как становятся предателями
Шрифт:
«Итак, на складах скопилось уже свыше сорока тысяч мер меди» – говорит Чирак-Шудай – «До начала войны мы продавали за границу две трети выплавляемого металла. Сейчас выплавку держим в половину от довоенной. Добычу руды же сократили на три четверти. Если ничего не предпринять, в ближайшее время придётся сокращать выплавку металла ещё сильнее. Тех рабочих, которых можно, я уже с рудников отпустил». Мой министр промышленности имеет в виду используемых в основном на рудниках ганеоев, как обычных, так и «новых», они же «личные ганеои типулу-таками», привлекаемых «по разнарядке», в рамках наложенных на общины трудовых повинностей. Эту публику-то можно распустить или просто не требовать взамен отработавших своё новых «лимитчиков». Правда, чтобы они не расслаблялись и не привыкали к хорошей жизни, теперь их перенаправляли на строительство или ремонт дорог либо на ирригационно-мелиоративные работы. Сейчас, к примеру, дополнительно осушаются сотни пиу земли в Тинсоке, и орошаются –
Но если с разнорабочими и даже с горняками проблем особых не было – в конечном счёте, какая им разница, просто грунт лопатить, или, же медную породу, то куда девать квалифицированных металлургов, металлистов и прочих оружейников, оставалось неясным. А это с семьями почти десять тысяч человек. Собственные потребности Пеу в металле и изделиях из оного закрываются куда меньшим числом занятых. Склады же не резиновые. И если кормить такую ораву, не дающую быстрой экономической отдачи, удастся худо-бедно ещё долгие месяцы, то с обеспечением их фронтом работы скоро будет довольно грустно, особенно в части импортных комплектующих. Из-за моря везём не так уж много, но без этих «малостей» всё производство встанет колом. Держать же рабочих на «пособии по безработице» не хочется, в основном, чтобы не развращать с немалыми усилиями набранных и воспитанных пролетариев «халявой». Можно, конечно, придумывать для них работу, просто ради работы. Но люди у нас с собственной гордостью – могут и забузить, если начать давать бессмысленные занятия.
Есть ещё вариант с перестройкой промышленности и переброской работников на новые направления. Вот, только, как это сделать, что нужно развивать за счёт сокращаемой добычи руды и металлургии, ума не приложу. Впрочем, для этого у меня есть Чирак-Шудай и целая орава клерковШестого стола. Вот, пускай, они все и думают, куда пристраивать рабочих, ставших лишними из-за решивших повоевать придурков. Причём, чтобы это ещё в перспективе и пошло на пользу развития Пеу. Вашему покорному слуге лично пока что в голову пришла только идея насчёт ликвидации зависимости от импорта по ряду направлений. Да хотя бы свёрла и резцы для станков свои собственные производить начали бы что ли. А то до сих пор их покупать приходится у вохейцев и палеовийцев.
Потому говорю «министру промышленности»: «Почтенный Чирак-Шудай, я не знаю, сколько ещё продлится война и связанные с нею трудности в торговле с заморскими землями. Потому моё распоряжение: в десятидневный срок ты и твои парни представьте мне свои соображения, чего из нужного на Пеу сейчас не производится или производится в недостаточном количестве, и что необходимо предпринять, чтобы эти вещи делать самим. Пусть посчитают затраты времени и прочего, нужно для этого. Перечень составляйте самый подробный, дальше будем решать, как быть. Я могу только вспомнить про свёрла и резцы».
«Хорошо, Сонаваралингатаки» – отвечает пожилой вохеец – «Я соберу начальников мануфактур и заводов и, мы обсудим твой приказ».
Пусть судят да рядят. Может, чего и придумают для дальнейшего «развития производительных сил». Ну, а если из «мозгового штурма» ничего путного не выйдет, остаётся ещё вариант с переводом части пролетариев обратно в крестьяне. Хоть этого и не хочется.
«Всё конечно прекрасно, но почему именно моих рабочих сокращать и переучивать?!» Это прорезался голос у управляющего медными рудниками, Тебукумуя. Понять его, в общем-то, можно: был начальником над доброй тысячей человек, руководил предприятиями, обеспечивающими половину экспортных поступлений, и, вдруг – ставят перед перспективой лишиться двух третей подчинённых и скатиться с места руководителя одного из самых важных подразделений нашего промышленного комплекса куда-то на десятое или двадцатое место среди директоров заводов. Увы, сейчас не до того, чтобы считаться с чувствами уважаемых папуасов вроде Тебукумуя. Так что придётся ему свои обидки засунуть поглубже под набедренную повязку.
С самого начала нашей индустриализация я всё время испытывал серьёзные душевные терзания из-за необходимости городить государственную собственность во всех ключевых отраслях: от металлургии до судостроения. По прошлой, земной, жизни помнил же о неэффективности тотального огосударствления, но при этом самому мне приходилось наступать практически на те же самые «советские» грабли. С превеликим удовольствием отдал бы всё на откуп частной инициативе, да вот только не хватало ни капиталов, ни кадров для нормального рыночного капитализма. Иногда возникали в голове моей идеи, действовать по примеру не то японцев, не то корейцев, у которых за казённый счёт строились предприятия и передавались в полцены тамошним буржуям. Чисто технически подобное можно было бы и на Пеу провернуть, да вот только откуда взять среди папуасов достаточное количество способных стать капиталистами-предпринимателями. Так что подобные мысли приходилось держать при себе, как совершенно несбыточное благое пожелание. Разве что по возможности я старался не лезть в те отрасли промышленности, где частная инициатива работала более-менее нормально, вроде гончарного промысла и изготовления кирпича, ткачества и всякого кустарного ремесла. Ну и прилагал некоторые усилия, чтобы две медедобывающие компании, конкурировавшие с принадлежащими
В нынешней же непростой ситуации тотально-государственный характер наиболее передовых секторов экономики Пеу оказался плюсом: если вместо единого промышленного комплекса был бы десяток частных предприятий, то дело уже шло бы к их закрытию и тысячам безработных. А нам сейчас можно более-менее плавно преодолеть кризис, финансово поддерживая незанятых рабочих и постепенно переучивая народ и направляя на новые места.
Так что мне оставалось только благосклонно пожимать плечами, слушая Чирака-Шудая. По итогам недельного «мозгового штурма» «капитанам промышленности» в соавторстве с ребятишками из Шестого стола удалось разработать пусть и весьма схематичный, но всё же, на первый взгляд, вполне жизнеспособный, план. Рабочих, сокращаемых с рудников, предлагалось для начала направить на строительство насыпи для будущей железной дороги, которая должна связать промышленную зону с Новым Портом и столицей, и частично – на сталелитейный завод, где планировалось увеличить выплавку. Занятых на медеплавильном производстве пока трогать не следовало. Так же расширению и модернизации подлежал электротехнический цех мархонских мастерских – практически до отдельного предприятия, которое будет выпускать не маломощные генераторы, как сейчас, а агрегаты для новой ГЭС. Гидроэлектростанция же требовалась для снабжения током запланированной железной дороги, точнее даже двух: от Рудников в Мар-Хон и в столицу, с перспективой продления путей дальше на юг – вплоть до Тинсокского залива. Кроме электрогенераторов, требовались мощные моторы для электровозов. На собственного производства станки двигатели мы уже производили, последний год даже шли разговоры об экспорте, и небольшую партию вохейцам даже продали. Но тут война случилась…. По первым прикидкам, при принятии плана железнодорожного строительства, нынешние мощности медеплавильного производства будут загружены работой на несколько лет вперёд. А от сталелитейного заводика потребуется существенное увеличение выплавки, чтобы обеспечить стройку рельсами и железными конструкциями для пары мостов, которые предстоит соорудить. Причина, по которой решено было переходить сразу к электрической тяге, минуя тепловозы и даже паровозы – проблемы с топливом. Ну нет на Пеу нефти вообще, запасы угля копеечные, а дровами топить – все леса сведём за пятилетку.
Кстати, о топливе: наша металлургия и до войны на три четверти зависела от импорта древесного угля из Тагиры. Потому задаю резонный вопрос: откуда дровишки возьмём? Ответил один из «экономистов» Шестого стола: «Можно и дальше покупать в «Стране чёрных». Мы друг другу войну не объявляли. Если попробуют вохейцы остановить корабль – он везёт товар их союзникам на Пеу. Если палеовийцы – то это корабль их тагирийских союзников». Я смотрю на этого умника: то ли как дитё малое, то ли действительно гений? Но Ваторимуй, «столоначальник номер шесть», полностью поддерживает своего подчинённого: оказывается, последние полгода торговля с тагирийцами всё ещё идёт, пусть и не в прежних масштабах. Иначе наши металлургические заводы встали бы через пару месяцев после начала войны, причём, отнюдь не из-за затоваривания складов. В общем, получается, что в нынешних условиях поставки угля от восточных соседей по-прежнему вполне возможны, пусть и сопряжены с некоторым риском. Впрочем, уровень опасности несильно выше, нежели в мирное время, когда корабли то и дело гибнут в штормах.
«Допустим, тюленеловы не станут мешать нашей торговле с Тагирой. Но что, если вохейцы потребуют от нас прекратить связи с врагом? Или сами тагирийцы запретят торговлю?» – задаю вполне естественный вопрос и тут же выношу вердикт – «Нужно иметь запасы угля на два или три месяца непрерывной работы. Ваторимуй, ты лично отвечаешь за запасы, достаточные для работы как медеплавильного, так и железоделательного заводов. Чирак-Шудай, а ты обязан постоянно оповещать уважаемого Ваторимуя, сколько угля в наличии, чтобы его подчинённые успевали обеспечивать все ваши нужды». Главный металлург и министр экономики дружно пожимают плечами: дескать, приняли к сведенью.
Затем Чирак продолжил: кроме железнодорожного строительства и сооружения новой и реконструкции старых ГЭС запланирована замена станочного парка и программа по разработке оборудования и материалов, которые доселе импортировались. Правда, насчёт упомянутых самим Сонаваралингой-таки резцов и свёрл он сразу же заявил, что нужны легирующие добавки. И без них, конечно, можно будет делать, но качество в сравнении с палеовийскими будет намного хуже. На мой вопрос, а нельзя ли найти у нас на Пеу нужные ингредиенты, старый вохеец грустно улыбнулся: «Если бы всё было так просто, то разве тратили бы деньги на покупку втридорога у тюленеловов. Но многого на острове просто не найдено, а что нашли, то не оправдывает затрат на добычу».