Как стать Фениксом
Шрифт:
– Ну… кому налить? – Она остановилась и с улыбкой оглядела нас. Еремей почему-то побледнел, икнул и отчаянно затряс головой.
– Не! Только не мне! Градус понижать – похмелье наживать.
Захар долго смотрел на кувшин и наконец решился.
– Я так долго был в забвении, что не хочу тратить ни секунды реальной жизни…. И потому отдаю предпочтение чистой воде, как и до твоего предложения, Марфа. Но это не потому, что не желаю возвращения твоей дочери…
– Да с тебя и взятки гладки, малахольный! Сколько тебя помню, ты всегда отдавал предпочтение воде! –
Я смотрел, как пузатый бокал наполняет жидкость цвета крови и уже знал, что все не просто так. Просто знал! Все ингредиенты этого вина сложились в таблицу: вишня, немного миндаля, мед, трава чабера и… цветки лунной лилии. Той самой, от которой впадаешь в забытье на очень долгое время. Как-то раз, мы с Василисой имели возможность спасти от этой напасти жителей целой деревни…
Как давно это было…
– Ну что, зятек? За сбычу мечт?
Передо мной, в руке Мафани призывно закачался бокал.
Подготовилась… Кровавик камень не редкий. Да и цветки лунной лилии не смертельны. Главное принять противоядие до того, как ляжешь спать. Это в идеале. Сейчас у меня нет кровавика, а сообщать Марфе о том, что я знаю ее коварные планы, почему-то не хотелось. Явно не зря она все это затеяла.
Взяв бокал, я криво улыбнулся, глядя в глаза Марфы.
– За то, что произойдет, мечтаем мы об этом, или нет. – И одним глотком осушил бокал.
– Вот и славненько! – Она поднесла бокал к губам и развернулась, направляясь к своему креслу. – Ох, и крепкое вино получилось. Боюсь, не осилю!
Марфа вылила бордовую жидкость обратно в кувшин и поставила опустевший бокал на стол.
– Главное, что я осилил… – Не хотелось этого говорить. Само вырвалось. Внутри сплелись в один комок равнодушие, обида и пустота. Вселенная пустоты! И Марфа, Захар, Еремей… все эти люди стали бесконечно чужими, а в голове засел вопрос: что я тут делаю? Время уходит, как песок сквозь пальцы…
Я поднялся.
– Марфа… Ты обещала мне карту…
– Обещала! – тут же подскочила она и засуетилась рядом. – Но может лучше завтра? Пойдем, я провожу тебя к твоим палатям. Выспишься, отдохнешь… А завтра я тебя и провожу.
– И я пойду с ним. – Поднялся Захар. – Постели нам, Мафанюшка, в одних палатях.
На миг в глаза Марфы мелькнуло сомнение, и тут же на губах появилась заботливая улыбка.
– Конечно. Как знаете!
Палати достались нам почти что царские.
– Это Василисы спальня, – пояснила Марфа распахивая перед нами двери. – Я бы вас в гостевые отвела, да там уже сто лет никто не прибирался. Пылюги – тьма!
– Мы согласны переночевать тут! – прервал я ее оправдания. Предчувствие, что все не просто так – усилилось. – До завтра!
– Угу! – обрадовалась она. – Если чего нужно – все к вашим услугам. Слуг колокольчиком можно позвать, или в окно крикнуть. Наша спальня как раз под вашей.
Проводив Марфу взглядом, мы с Захаром шагнули в палати принцессы.
Они состояли из двух комнат. В первой стоял стол и два кресла,
Спальня состояла из одной выкрашенной в белый цвет комнаты, в которой помещалась здоровенная кровать с балдахином да на окне цвели буйным цветом герани. А еще в уголке стоял сундук. Запертый. Жаль.
Я устало опустился на кровать. Огляделся.
Даже не верится, что именно здесь, почти всю свою жизнь жила та, о ком я мечтал. Мечтал, даже когда ее на свете не было. Мечтал и ждал…
– Феникс… – Захар заглянул ко мне, помялся у двери и решительно подошел. – То, вино… Тебе стало плохо именно из-за него…
– Мне неплохо…
– …потому что в нем… Что? Как? – До Захара дошло. – И тебя не клонит в сон? Нет головокружения?
– Нет, – я усмехнулся, глядя как на его лице, отображаются все оттенки искренней обиды, словно его обманули. Пообещали леденец и не дали. – И я знаю, что в вине Марфы была Лунная лилия.
– Но зачем же ты его пил?! – Веха сел рядом со мной на кровать. – У меня даже нет кровавика, чтобы тебе помочь…
– Захар… ты… Что ты помнишь из прошлого? – вместо ответа спросил я. – Нашу встречу в мире Мертвых помнишь? Или книгу Страха? Ты тогда сказал, что в ней много чего интересного написано…. Значит, ты ее читал. Ты помнишь что-нибудь из этого?
Веха испуганно нахмурился и когда до него дошел смысл вопроса, вдруг замотал головой.
– Ничего! Ничего не помню! Ворона только. А еще Марфу и родичей! И все! Ничего больше!
– Да ты успокойся! – Я сжал его руку. Холодную. Влажную от волнения. Или страха? – Просто покопайся в памяти. Она же не плоть, не истлевает. Если что-то знаешь, это навсегда. Даже перерождения не всегда блокируют память, а ты не переродился. Ты воскрес! Понимаешь?
– Нет! Я ничего не знаю! Вообще! – дернулся парень. Но я сцапал его и за вторую руку. Почти силой заставил успокоиться и попросил.
– Посмотри мне в глаза. И говори все, что придет на ум. Говорят, это помогает…
Несколько мгновений Захар старательно отводил от меня взгляд. Могу его понять. Смотреть на такое обожженное страшилище – то еще удовольствие.
Наконец он словно решился, и серьезно уставился мне в глаза. Какое-то время он молчал, а после заговорил.
– Когда сойдутся вряд четыре звезды, родятся четыре ребенка. Прелестных, как эти звезды. Они будут наделены силами огня, воды, воздуха и земли, чтобы править миром. И будет их правление вечным, если только в душу одного из них не проникнет одиночество. И призовет он к себе того, кто родился под светом черной звезды. И отдаст он ему всю свою любовь и дружбу. А после этого будет низвержен, лишен силы и памяти данной ему создателями. Так будет до тех пор, пока страх, одиночество и смятение будут прибывать в его сердце. До тех пор, пока очищающий огонь не сожжет его сердце дотла. И тогда будет повержен сын черной звезды, поселивший в нем этот мрак. Ой!