Как укротить леди
Шрифт:
В глубине души она испытывала неловкость за свое наглое поведение, но это была вынужденная мера, невольная вина, которую Лукасу придется загладить щедрыми чаевыми.
Но он был великолепен, улыбнулась она, вынимая из воды большую морскую губку и поливая себя мыльной водой. Он вел себя в точности как робкий, забитый муж, какими выглядели мужья и поклонники ее матери, когда той приходила блажь показать им свою власть.
Конечно, притворяться, ломать комедию ужасно интересно. Но вообще Николь предпочитала быть самой собой. Долго притворяться
Рука Николь с зажатой губкой вдруг замерла на месте.
Ей вдруг открылось, что мать всю жизнь играла какую-то роль. Как же она раньше этого не поняла?!
Значит, она попросту не знала свою мать? Но какая Хелен Дотри была настоящей? Прелестной, благоухающей духами молоденькой мамой, весело наряжающей своих маленьких дочек, делая вид, что они собираются на бал? Или женщиной, тяжело переживающей смерть либо расставание с каждым из своих мужей или поклонников, как если бы она глубоко любила каждого из них?
Была ли врожденной та циничность, с какой она запросто рассуждала об интимных отношениях с мужчиной? Или она стала такой со временем, не зная иного способа заставить мужчину обратить на себя внимание, как только уступить его страсти? Только потому, что хотела быть любимой, что жизни себе не представляла без любви…
Ее мать придавала слишком много значения своей незаурядной, яркой внешности, зная, что больше ей нечем привлечь мужчину, ведь первый муж не оставил ей ничего, кроме троих детей и огромных долгов. Понятно, что теперь, когда она вынуждена прибегать к помощи румян и пудры, она старается не появляться в свете рядом с Лидией, такой юной и свежей.
В возрасте шестнадцати лет Хелен выдали замуж за человека, которого она не могла любить, за человека, который ею пренебрегал, бросал в деревне, а сам уезжал в город, где безудержно предавался игре. А потом он умер, семья же оказалась полностью во власти его брата – герцога, который распоряжался деньгами. Этот новый покровитель не испытывал симпатии к молодой вдове и предоставил ей с тремя детьми по-прежнему уединенно прозябать в маленьком обветшалом поместье Уиллоубрук. Так стоило ли удивляться, что она всеми силами старалась по-своему устроить свою жизнь?
Точно так же поступила бы и Николь, хотя и не тем способом, какой выбрала ее мать. Ее мать искала и до сих пор ищет человека, который избавит ее от одиночества, полюбит ее. И Николь, видевшая все это, но не понимавшая сути, решила, что сама она никогда не полюбит, никогда не допустит такой унизительной зависимости от мужчины.
Они были такими разными, мать и дочь, и вместе с тем такими похожими…
– Она боится, – тихонько промолвила Николь, и сердце ее на мгновение замерло, когда она почувствовала, что угадала правду. – Наверное, она всю жизнь боялась снова оказаться одинокой и заброшенной, а потому притворялась уверенной и развязной, только и думала о том, чтобы понравиться, поразить чем-то, чтобы ее заметили и полюбили, чтобы она наконец-то могла
Тяжело вздохнув, она уронила голову на край бака.
– Мама, мама, я и представить не могла, не понимала. Мне так стыдно, прости меня, мамочка!
Николь не знала, сколько времени она так просидела, пока не почувствовала, что, несмотря на горящий в камине огонь, стала мерзнуть.
Не успела она встать и потянуться за полотенцем, как из темного угла комнаты донесся какой-то стук и открылась дверь, не замеченная ею прежде.
Она подумала, что это жена трактирщика, но…
– Лукас!
Николь с размаху плюхнулась обратно в бак, уйдя с головой в воду вместе с полотенцем, которое сразу намокло и прилипло к телу, удерживая ее на глубине. Она сердито отдернула его, вынырнула по плечи и прикрылась им.
– Николь? Боже, с вами все в порядке?
Она выплюнула воду и вытерла глаза уголком полотенца.
– Вы с ума сошли! Вы что, хотите, чтобы я утонула?
Она зажмурилась, потому что глаза щипало от мыла и было стыдно, но от нее не укрылись веселые нотки в голосе Лукаса, когда он сказал:
– Если я и хотел этого, то явно потерпел неудачу. Прошу простить меня. Я был уверен, что вы уже выбрались из ванны. Выходя из пивного зала, я видел, как жена хозяина спускалась вниз.
– Я отослала ее, – сообщила Николь, сдув с лица влажные пряди волос, потом потрясла головой, выливая попавшую в уши воду. – Вы где? – Она прищурилась, всматриваясь в темный угол, но его там не было.
– Я здесь, позади вас, – ответил он.
Она ахнула и еще туже стянула на груди полотенце, теперь уже довольная его огромными размерами и глубиной бака.
– Вам известно, что здесь больше нет полотенец? – спросил Лукас.
– А вам известно, что сейчас я хочу только одного – задушить вас!
– Ну, вы меня успокоили. Любая другая женщина на вашем месте упала бы в обморок и действительно могла бы утонуть. Но вам, миссис Пейн, такой бесславный конец не грозит! Вы поразительно отважная девушка.
И он от души рассмеялся. Николь хотелось швырнуть в него полотенцем, но все же не рискнула остаться неприкрытой.
– Вы закончили? – любезно осведомилась она. – Больше вам нечего сказать? Отлично! А теперь отправляйтесь вон и найдите мне другое полотенце.
− Вода уже почти совсем остыла. − Вдруг глаза ее испуганно расширились, и она снова присела глубже в воду. – Что это?!
– Это, женушка, стук в дверь, вероятно извещающий нас о доставке обеда. Мне открыть дверь?
Когда она выйдет из этой импровизированной ванны – если когда-нибудь получит возможность, – она определенно его убьет.
– О нет, не стоит беспокоиться. Пожалуйста, предоставьте это мне, – с издевкой проворковала она.
– Если вы настаиваете! – Он насмешливо поклонился, но все-таки заверил, что она может оставаться в воде и что нет ничего неприличного в том, что муж находится в спальне жены, когда та голая.