Как в старых сказках
Шрифт:
Просить дважды Фрэда не пришлось. Тот преодолел оставшийся путь шагов в семьсот за считанные мгновения, будто являлся счастливым обладателем семимильных сапог. Ему стали безразличны и коряги, что путались под ногами, и ветки, цеплявшиеся за одежду, и даже треклятая паутина. Он мчался вперед, как ветер в чистом поле. Прохор еле поспевал за ним.
Действительно, посреди небольшой полянки стоял дом с высокой, покатой крышей, устланной лапником, а из каменной трубы, что возвышалась над ее коньком, в хмурое дождливое
Свои пыл служитель пера умерил только возле крыльца, срубленного из толстых бревен, дома лесника. Он отдышался и еще имел наглость крикнуть отставшему спутнику.
– Ну, долго ты там? Плетешься, как древняя кобыла!
Шут усмехнулся, поднялся по скрипучим ступеням, заглянул в зашторенное окно и постучал в дубовую дверь.
Внутри послышалась брань и неспешные, шаркающие шаги.
– Кого нелегкая принесла?! Дома надо сидеть, а не шарахаться по лесам. Ночь на дворе! – петли скрипнули и дверь распахнулась. На пороге появился хмурый старик, забеленный сединой, в домашних тапках, потрепанных штанах и стеганке. – Кто такие, чего надобно?!
Фрэд гордо выпятил грудь и вздернул подбородок.
– Я – королевский летописец! А это, – Он кивнул в сторону шута, – со мной. Уважаемый, мы совсем выбились из сил, блуждая по лесу. Нам необходим отдых, и еда. На чистую одежду я уже не надеюсь, а вот нашу нужно просушить. Едва не утонули в тутошних топях, благодаря некоторым, – и он с укором посмотрел на Прохора, закатившего глаза.
Старик еще раз смерил взглядом непрошеных гостей, о чем-то подумал и отошел в сторону, приглашая войти внутрь. Затем сам вышел на крыльцо, всмотрелся в темноту и с улыбкой закрыл дверь.
– Как говорится – будь как дома, путник, – крякнул хозяин и потер подбородок, – но не забывай, что в гостях.
Внутри дом оказался много лучше, нежели снаружи: стены обшиты обрезной доской, вероятно, с королевской лесопилки, пол устлан ковром с крупным ворсом, тоже не дешевое удовольствие. Повсюду канделябры со свечками, а вместо захудалой печки – самый натуральный камин, где полыхали и потрескивали дрова, выбрасывая вверх сноп искр. Над огнем висел большой котел, в котором, судя по запаху, бурлила мясная похлебка.
Почуяв запах, Фрэд облизнулся, а его живот издал оглушающий урчащий звук. Он несколько смутился и закончил раскладывать на полу промокшую одежду, оставшись в одних портках и рубахе. Прохор же не скинул даже куртку.
– Прошу отведать моей скромной снеди, – лесник дружелюбным жестом пригласил гостей к столу, что стоял возле занавешенного окна. – Как говорится, чем богаты, тем и рады.
Не успел хозяин закрыть рот, а писарь уже занял место и крутил в руках серебряную ложку, которую предусмотрительно вытащил из своей сумы. Прохор покачал головой.
– Премного благодарны тебе, отец. Ты уж извини, измучила нас дорога, да и, кажись, волки выли неподалеку…
– Волки?! –
Лесник пожал плечами и направился к камину. Он снял с огня котел и вернулся к столу. Разлив по мискам похлебку, он выложил еще кое-какие припасы: соленые огурцы, свежие помидоры, грибную икру и кругаль хлеба. Фрэд сглотнул слюну и начал набивать рот всем подряд, стряхивая на пол крошки. Прохор ел не спеша, поглядывая на хозяина дома, а тот, в свою очередь, к еде даже не притронулся.
Насытившись, летописец вышел из-за стола, достал из сумы трубку, забил ее табаком и закурил, выпуская клубы дыма.
– Ох, и объелся же я, сейчас лопну! – расположился он на полу возле камина, глядя, как полыхают сухие поленья.
Шут отодвинул миску и поблагодарил старика.
– Спасибо тебе, отец, за сытный ужин. Что-то меня в сон потянуло. Нельзя у тебя переночевать на чердаке?
Дед принялся за уборку.
– От чего же… Можно, только наверху крысы вот такие, – Он развел руки в стороны, как заправский рыбак. – Я вам тут кину тулупчик, у очага.
– И на том спасибо, – Прохор слегка кивнул. – Еще раз прости нас за причиненные неудобства.
Старик свалил грязную посуду в чан с водой, прошелся по ней ветошью, смывая остатки пищи, и убрал в шкафчик, что висел над топчаном. Затем смахнул со стола крошки в ладонь и выбросил за дверь.
Снаружи громыхал гром, а в окошко просматривались сполохи молний. Судя по тому, что капли дождя не колотили с силой по стеклу, гроза проходила стороной, лишь слегка намочив листву и напугав припозднившихся путников.
– Ты, я смотрю, – обратился лесник к Прохору, – из образованных будешь. В благородной семье родился?
– С чего взял? – удивился шут.
– Ну как же?! – старик повесил над огнем котелок поменьше, едва не наступив на дымившего трубкой писаря, который что-то кропал в своей книге. – Спасибо-пожалуйста да будьте любезны, не то, что некоторые. Сейчас вода закипит, попьем отварчиков травяных.
Старик на мгновение скрылся за дверью ведущей в соседнее помещение, а вернулся, неся в руках два тулупа, которые бросил на Фрэда.
– Эй! – встрепенулся тот. – Поаккуратнее!
То ли время потекло быстрее, То ли что, но горячее питье оказалось в руках гостей довольно скоро. Прохор, так и не раздевшись, развалился на полу рядом с Фрэдом. Старик потушил все свечи и сам пристроился на топчане.
– Хотите, расскажу вам на сон грядущий историю, что приключилась в одной далекой стране? – спросил дед.
– Что мы дети малые?! – возмутился писарь, грея пятки у огня.
– А я бы послушал, – толкнул его в бок рыжий весельчак. – Все лучше, чем твой бубнеж.