Как в страшной сказке

Серова Марина Сергеевна

– Все это, конечно, очень интересно, – вздохнула я. – Но о Лаврове мы поговорим в другой раз. Он этим делом заниматься не будет.

– Если я попрошу… – пьяным голосом продолжал бахвалиться Шумилкин, – все сделает! – И он так стремительно выбросил руку вперед, что едва удержался на колченогом стуле.

– Не стоит, я думаю, здесь можно справиться и без него, – остановила я разошедшегося хвастуна. – Значит, вы точно никому не говорили?

– Точно! Ноу проблем! Тэйк ит изи! – заплевал английскими фразами Шумилкин.

– Может

быть, к вам приходил кто-то после моего визита? – уточнила я.

– Никто! – коротко бросил Виталий Георгиевич. – Никто. Потом только приходили… Из милиции. Про Тамару спрашивали. Ее отравил кто-то. Я честно все рассказал – выгнал, давно не видел, знать не знаю. Про вас – ни слова! Ни слова! Соседки говорили, правда, болтушки эти… Что вы ко мне приходили. Милиционерам, в смысле. Они спрашивали – кто, что. Я сказал – родственница моя! – Шумилкин с победным видом взмахнул рукой и поджал губы. – Они – к соседкам. Те говорят – дома был! Никуда не ходил! Полное алиби!

И Шумилкин гордо вздернул свой шустрый нос.

– Еще вопросы есть? – подмигнув мне, спросил он, явно рассчитывая на ответ «нет».

– Есть, – разочаровала его я. – Вы в прошлый раз говорили мне про одного клиента. На «Ланчии». И советовали обратиться к Тамаре по этому вопросу. Но Тамары больше нет, поэтому я обращаюсь к вам. Вы должны постараться вспомнить этого человека. Особенно его лицо, как можно четче.

– Так это… Я ведь… Не Ломброзо, – снова захихикал спившийся переводчик. – И потом я… рисовать не умею.

– Этого и не нужно. Мы с вами составим фоторобот. В милиции, – сказала я.

Шумилкин нервно засуетился.

– М-мы так не договаривались! – погрозил он мне пальцем. – Не договаривались! Это насилие! Я… никуда не поеду!

– А чего же вы все-таки боитесь? – холодно спросила я.

– Так это… Тамару-то… Отравили. Могут и меня… чего доброго… Укокошить.

– А вы не предполагаете, кто это мог сделать? – вкрадчиво спросила я.

– Увы, май леди… Увы! – широко развел руками Шумилкин.

– Интуиция разведчика вам ничего не подсказывает? – подстегнула я его.

– Подсказывать, может, и подсказывает… – неопределенно сказал Виталий Георгиевич. – Но зачем вешать тень на плетень? Может, это и не он вовсе?

– Кто – он?

Шумилкин вытянул губы трубочкой.

– Ну, вы ж не зря про того… На «Ланчии» спрашиваете. Вот он, наверное, и догадался.

– Как же он мог догадаться, если вы, по вашим же словам, никому не говорили о нашей беседе?

– Так, может… Следил он. За вами, – сказал Шумилкин.

– А вы что, видели его?

– Ноу, ноу! – замотал головой Шумилкин. – Просто… подумал… как разведчик. Кстати, вы не замечали за собой «хвост»?

– Вроде бы нет, хотя и не заостряла на этом внимание, – призналась я.

– Это очень плохо! Очень плохо! – поджав губы, завертел головой

Шумилкин, получивший возможность хоть в чем-то доказать свою значимость. – В нашем деле об этом нельзя забывать! Вам нужно учиться! Я могу… дать вам несколько уроков. Садитесь, пишите… Азы сотрудника наружного наблюдения, – продиктовал он, видимо, заглавие лекции.

– Знаете что, давайте все же теорию оставим на потом, – остановила я его, – а сейчас займемся практикой. Собирайтесь. Мы с вами едем в милицию. Составлять фоторобот. Заодно как опытный разведчик проследите, нет ли за нами «хвоста».

…Через два часа после того, как я привезла Шумилкина в городское управление внутренних дел, фоторобот был составлен. Правда, Виталий Георгиевич измотал все нервы мужиковатой женщине-сержанту, которая сидела за компьютером. У нее, видимо, и так жизнь была не сахар, а здесь еще этот потрепанного вида мужик, строящий из себя умного. Я заслужила скептический взгляд Мельникова, который уже собирался уезжать домой, и тут я его снова напрягла.

– Свидетель, конечно, надежный, нечего сказать, – хмыкнул подполковник, оглядев Шумилкина. – Кстати, почему ты не занимаешься Горобцом?

– А я что, уже в твоем подчинении? – не осталась в долгу я.

– Нет, просто мне кажется, что эта версия наиболее реальна.

– Может, ты и прав, но я буду действовать последовательно. Хотя Горобцом обязательно займусь после отработки нынешней версии. Если она окажется несостоятельной или если дело зайдет в тупик. А ты пока, пожалуйста, дай мне дополнительные сведения об этом Горобце.

– Что ты подразумеваешь под дополнительными сведениями? – сдвинул брови подполковник.

– Его образ жизни, привычки, характер, – стала перечислять я.

– Ну, этого я не знаю. Я сообщил тебе все, что знал.

– А с женой он живет сейчас? И где он вообще живет?

– Живет в районе Соколовой горы, адрес могу достать, если хочешь. Насчет отношений с женой не в курсе.

На этом разговор закончился. На фотороботе, составленном с помощью Шумилкина, лицо выглядело неживым. И вообще ничем не примечательным. Но Виталий Георгиевич, всмотревшись в лист бумаги, безапелляционно заявил, бросая короткие резкие фразы:

– Он! Прямо как живой! Вылитый! Вы не волнуйтесь, у меня все как в разведке! Все чисто! Ноу проблем!

Мне ничего не оставалось делать, как поверить Шумилкину. Конечно, по такому портрету очень трудно найти человека, да и не станут его объявлять в розыск по моему желанию! Возможно, этот портрет и не пригодится, но все же это было хоть что-то конкретное в отношении этого владельца «Ланчии»… Что, если попробовать уговорить Мельникова достать фотографии всех владельцев «Ланчий» и сравнить их с этим фотороботом? Их всего, кажется, около десяти. Не так много. И насколько это может сократить поиск…