Как в страшной сказке

Серова Марина Сергеевна

– Давай выпьем, Анжела, – ободряюще подмигнув девушке, сказала я.

Анжела недоверчиво покосилась на стол.

– А… Вы кто? – спросила она.

– Ну, какая тебе разница, кто я. Для тебя сейчас важнее то, что работать тебе не придется, а деньги за услуги ты все равно получишь. Так что я тебе предлагаю за них просто поговорить.

– Вы… Из полиции нравов? – уточнила Анжела, по-прежнему с напряжением глядя на меня.

– Нет-нет, – успокоила ее я. – Я вообще не имею отношения к правоохранительным органам. Я поговорить с тобой хочу об одной девушке. –

И добавила: – О Геле Синицыной.

– А-а-а, – протянула Анжела, опускаясь на стул перед столом. – А что о ней говорить-то? Не работает она давно, изуродовали ее.

– Это я знаю. И поэтому интересуюсь этим делом. Мне нужно знать, кто мог это сделать с Гелей.

– Да я-то откуда знаю? – всплеснула руками Анжела. – Сами тогда диву давались, боялись потом до смерти, я на работу даже выходить не хотела, так перепугалась, – затараторила она, искоса глядя на бутылку.

Я откупорила ее и, наполнив бокал до половины, придвинула Анжеле, сказав:

– Выпей, успокойся. А потом поговорим.

Анжела была невысокой, крепкой, ширококостной девушкой с монументальными бедрами и мощными ногами, с довольно симпатичным, хотя и простоватым лицом. Она наверняка приехала в город из какой-нибудь деревни, где все свои дни проводила на огороде или в поле, а ночи – на сеновале. И даже подстриженные по городской моде волнистые рыжеватые волосы не сглаживали этого впечатления, а, наоборот, придавали ей несколько карикатурный вид. Она сделала несколько глотков вина и принялась отщипывать виноградины от лежавшей на блюде кисти.

– Ты давно знакома с Гелей? – спросила я.

– Год назад познакомилась, в кафе.

– И привела ее к Тамаре? – уточнила я.

Так как Анжела молчала, я продолжила:

– Ты не волнуйся, я же сказала, мне нужно просто поговорить о Геле. А про тебя мне многое известно, но болтать об этом я никому не собираюсь.

Анжела молча допила вино и вопросительно посмотрела на меня. Я наполнила бокал и подвинула девчонке коробку конфет. Та двумя пальчиками подцепила одну и отправила в рот.

– Гельку жалко, – заговорила она, отпивая вино. – Хорошая девчонка была, добрая. Кислая, правда, всегда какая-то скучноватая. Но все же добрая. И не такая стерва, как некоторые. Жалко! Хотя меня тоже жалко, – вдруг добавила она.

И, поймав мой удивленный взгляд, продолжила:

– А что вы думаете? Мне нравится, что ли, этим заниматься? Я ведь в институт хотела поступить! Из деревни вырваться, замуж выйти, детей родить… А мне не повезло. А вон подруге моей повезло: недавно замуж за клиента одного вышла. А я вот парюсь. Теперь тошно совсем стало.

– А на работу ты не пробовала устроиться? – спросила я.

– На работу! – махнула рукой Анжела. – Куда? Санитаркой в больницу? Знаете, какие там гроши платят? А мне ведь еще за квартиру платить! Это Гельке хорошо, она местная, у нее мама богатая и квартира хорошая! Живи себе и учись – не хочу!

– А что же тогда она в проститутки пошла? – не церемонясь спросила я.

Анжела замолчала, задумавшись.

– А нравилось ей, – наконец проговорила

она, словно для себя самой сделала какое-то открытие. – Серьезно, я вот сейчас подумала и поняла – нравилось! Нет, правда – деньги у нее были, крыша над головой тоже, ничего покупать она не собиралась, деньги не копила, как я, все в кабаках спускала да на шмотки… И не жаловалась никогда. И с клиентами была ласковая, ее поэтому часто заказывали. А на меня вот жалуются за грубость, – со вздохом поведала она мне. – А я не могу по-другому, я их всех ненавижу!

– Учиться не собираешься? – поинтересовалась я.

– Не знаю, – вздохнула Анжела. – Ничего не знаю. Сама не поступлю, а за деньги – попробуй накопи! Думаете, мы очень много здесь зарабатываем? И домой ехать не могу, и здесь невмоготу… Даже страшно! Гельку вон изуродовали…

– А клиентов ты хорошо помнишь? – задала я очень важный вопрос.

– Своих? Помню, конечно.

– А Гелиных?

– Не-а, я их и не видела никогда. Она мне и не рассказывала про них. Мы распределились как-то сразу, кто с кем. Меня мои только вызывали, а их – ихние.

– А никогда она не говорила тебе о клиенте, который приезжает на красной «Ланчии»? – спросила я.

– Не-а. Она вообще мало говорила, молчала больше. Так что… Не знаю я их никого. Тамара, наверное, знает, она ж с ними знакома со всеми, они и расплачивались с ней. Вы с Тамарой поговорите, – обрадованно посоветовала Анжела.

– К сожалению, это невозможно, – сообщила я. – Дело в том, что Тамара умерла.

Очередная конфета вывалилась у Анжелы из пальцев.

– Да вы что? – хлопая глазами, спросила она. – Как же это? Перепила, что ли?

– Да, можно сказать и так, – вздохнула я.

– Господи! – покачала головой Анжела. – Вот жизнь-то, а? Так вот живешь-живешь и не знаешь, может, сама завтра помрешь! И зачем все это, а?

Мне совсем не хотелось вступать с Анжелой в философские дискуссии, к тому же я уже поняла, что вряд ли эта девчонка даст какую-то новую и полезную информацию. Самым главным для меня, конечно же, был клиент на красной «Ланчии». Но Анжеле он неизвестен. Следовательно, и разговор с ней продолжать бессмысленно.

– Ну что ж, Анжела, – посмотрев на часы, сказала я. – Спасибо тебе, я тебя больше не задерживаю. О нашем разговоре тебе же самой лучше никому не говорить. А своему… начальству скажешь, что клиент быстро управился и отпустил тебя. Хорошо?

– Ой, да это я найду, что сказать! – махнула рукой Анжела. – Можно, я конфеты с собой возьму?

– Конечно, – улыбнулась я, покидая номер.

* * *

А некоторое время спустя мне позвонила Ольга Романцова.

Да, Романцова действительно подавала на своего теперешнего мужа, Сергея Горобца, заявление по обвинению в изнасиловании. Но… Горобец сделал ей такое предложение, от которого она не в силах была отказаться. А именно – стать его женой. Деньги, положение, комфорт – вот те вещи, на которые и клюнула слабая Романцова. Однако со временем ее такое положение перестало устраивать.