Как влюбить босса девушке в интересном положении за 80 дней
Шрифт:
Во всех бедах главное — найти виноватого. Позже я осознаю, что это низко валить на Аньку свои проблемы. Тем более, что все вилами по воде писано и зыбко. И если все же я залетела, то радоваться должна и купить подруге бочку лучшего вина.
Меня почему-то покачивает от осознания, что я могу мечтать. Лелеять в себе тайное желание. Если будет и больно, то потом, а сейчас… почему бы мне не радоваться? Вдруг?.. Вот сейчас пойду и куплю тесты. Десять штук. Буду каждый день проверять. Имею полное право!
Вид у меня,
— Лика? — торчит горным массивом на крыльце Одинцов. — Давай поговорим?
39. Неправильные слова
Одинцов
До конца дня у меня было время подумать. Эпизодически. Все же я работал, но, ведя переговоры по телефону, на встрече с клиентом я бесконечное число раз прокручивал сегодняшние события.
Я должен был решить, что для меня важно: эта женщина полностью, или какие-то эпизоды из ее прошлого перевешивали мое желание продолжить наше «случайное знакомство».
Это как книга: ты либо читаешь и принимаешь все сюжетные повороты, либо она тебя бесит, и ты можешь бросить ее читать в какой-то момент, решив, что эпизоды неплохи, но в целом не увлекает. Егорова меня бесила временами. Но желания бросать все на полпути у меня не появлялось. Даже сейчас, несмотря на ее беременность не пойми от кого и выходку десятилетней давности.
Я думал, что смог вычеркнуть Лику из своей жизни. И как-то прожил десять лет без нее. Но стоило ей появиться на горизонте, как на меня накатило снова. А может, никогда и не проходило: сидело внутри, ждало своего часа. Пока Егорова снова вынырнет.
Я не хотел давать определения своим чувствам, но произноси слова или не произноси — они есть, и у меня не получалось засунуть их подальше. Не сейчас. А может, и никогда.
Я вернулся к концу рабочего дня с твердым намерением поговорить.
— Саш… Александр Сергеевич, а не могут ли разговоры подождать? У меня встреча.
Егорова стоит на крыльце и устало улыбается мне. Мозг взрывается кровавым фаршем. Встреча?! Кто для нее важнее, чем я?! А я что, гожусь лишь на роль мальчика-потаскуна, которого она использует как сексуальный объект и сваливает туда, где ее ждут те, кого она уважает не только за секс?
В запале я не думал о том, что секс у нас был всего дважды за десять лет. Не до того мне было. Глаза застилал красный туман, и хотелось кинуться куда-нибудь, как раненый бык — на мулету тореадора.
— Меня Анька ждет, — вздохнула Егорова.
А?.. Что?.. Красный цвет поменял тональность, вылинял до прилично розового цвета, но злость никуда не делась, не сдулась. Не хватало еще отдать Егорову в руки этой порочной девицы, чтобы она ей мозги
— Егорова, — голос мой звучал угрожающе, но тормозить я не стал. — А ты не хочешь стать Одинцовой?
Лика моргнула. Раз, потом еще раз. Я как завороженный наблюдал за трепетом ее ресниц, соображая, что я только что сказал. Ну, то есть я немного о другом хотел поговорить, но эта мысль тоже в голове бродила, вырвалась лишь раньше, чем хотелось бы.
— В каком смысле? — смотрит на меня Егорова осторожно, словно я буйно помешанный.
— В прямом. Я помогу тебе. Стану опорой. Никто тебя пальцем не тронет. Так сказать, надежный тыл тебе и твоему ребенку. И у меня в семье наконец-то все успокоятся. Будут счастливы.
По мере того, как я говорил, лицо Егоровой менялось. Она прервала поток моего скудного красноречия ударом в плечо. Кулак у нее что надо. Больно. Немножко.
— Отойди с моего пути, Одинцов! — еще один тычок. Я терплю. Не могу иначе. — Вон пошел, ясно? И успокаивай свою семью чем хочешь, хоть догола разденься! А уж я своим ребенком сама как-нибудь разберусь, защитник!
Я невольно попятился. Это ужасно: она кулаками машет, как в уличной драке. Еще немного — и в глаз заедет или нос. Мне фасад портить нельзя. Я лицо важное, при исполнении. С подбитой мордой буду бандит бандитом смотреться.
Я бы, безусловно, мог ее скрутить или обездвижить. Легко. Но она такая хрупкая по сравнению со мной. Вдруг сделаю больно или силу не рассчитаю? Да и с женщинами воевать — не мое. Я-то умную речь сказать толком не сумел. Что она так взбесилась-то? Нормально все объяснил. Нет, давай руками махать.
— Лика… — попытался образумить Егорову, но сделал лишь хуже.
— Отстань от меня, ясно? Вали подальше! И не приближайся ко мне ближе, чем на три метра! Будь добр, сделай вид, что я прокаженная, и обходи меня десятой дорогой, другой стороной!
Это уже походило на истерику. Говорят, у беременных женщин гормоны пляшут. Вот эти вопли — из их числа. Гормонные, не иначе. И я сделал тактический ход — отступил. Дал ей уйти. Точнее, улететь со скоростью пули. Мчалась к своему леденцу, пятки только сверкали. Вот куда она в таком состоянии за руль? Надо проконтролировать.
Если честно, обида меня взяла. Чем я ей плох? Чем не вышел? Что конкретно ее во мне не устраивает? Возможно, поговори мы спокойно, нашли бы компромисс. Я умею слушать, если надо. И на уступки идти готов. Поискать компромисс в приемлемых размерах. Я ж не монстр вообще-то. Вполне нормальный и адекватный.
Какие-то дурацкие, почти детские вопросики, но на уровне инстинктов чувствовал я себя недостаточно мужиком. Или я все же не то сказал?..
Лика
Я села в машину и попыталась успокоиться. Но внутри все булькало и кипело, будто я забыла чайник выключить.