Как влюбить босса девушке в интересном положении за 80 дней
Шрифт:
Собственно, ничего из ряда вон выходящего, если бы не Георг с побелевшим от ярости лицом. Интересно, это реакция на Ребусова, или брата штырит от Зефирки, что опирается тонкими пальчиками на худую руку его врага?
57. Передышка перед последним актом
Одинцов
Надо спасть Егора — первая мысль, что приходит в голову, когда я вижу его лицо. Давненько он не был таким живым и настоящим. Это все от больших чувств — не иначе. Вряд ли подлый Ребус мог вызвать в нем столько эмоций: воды
Нет, у меня как раз был грандиозный план свести их воедино, но я и представить не мог, что такая хлопушка, как Немолякина, окажется настоящей бомбой, что взорвала мир моего друга. Но любовь — она такая. Не выбирает ни времени, ни обстоятельств. Приходит неожиданно, всаживает стрелу глубоко в сердце и радуется, когда двое пронзены насквозь.
К тому же, дела сердечные не должны мешать бизнесу. А у нас на кону очень важный проект, и Набоков — цель, за которой мы гонялись достаточно долго.
С ужасом думаю, как бы выглядел сейчас я, если бы под ручку с Набоковым не Анна вышагивала, а моя Лика. Я бы, наверное, тоже не был столь хладнокровен. Меня от одной мысли потряхивает, а тут — живое воплощение кошмара каждого ревнивца.
— Лика, — смотрю любимой девушке в глаза, — ты бы не могла на некоторое время нейтрализовать своего братца? Чтобы он ничего не натворил?
Она кивает. Моя несравненная, всегда знающая, как правильно действовать, девочка. Я бы мог очень долго перечислять ее достоинства. Наверное, я так и сделаю. Вслух. Чтобы она знала, как я ее ценю и уважаю.
— Мне нужен Набоков, — говорю быстро, — очень нужен. Выставка — хорошо, но Набоков — лучше. Потом что-нибудь с Женькой придумаем.
— Не переживай. Я Гошку нейтрализую, — сказала уверенно, оторвалась от меня и в несколько шагов преодолела расстояние, отделяющее нас от Егорова. Кинулась, словно грудью на амбразуру. Дальше я уже не смотрел. Лике можно верить. По крайней мере, сейчас. О прошлом лучше пока не думать: есть дела поважнее.
Лика
— Вот ты где. А я тебя везде ищу, — закрываю Георгу обзор. Но он здоровый и высокий черт. К тому же, в таком состоянии, что может смести меня своим напором, как щепку. — Посмотри на меня, Гош, — прошу тихо, но он вздрагивает и отводит взгляд от главного нарушителя его спокойствия.
— Анж, мне сейчас не до шуток, — голос у него охрипший, будто он сутки на стадионе орал.
— А это не шутки. Просто побудь со мной немного. Перестань думать всякую ерунду. Тебе Женя понравилась, да?
Брат выдыхает. Встряхивает головой.
— Все. Можешь не цепляться за меня, отлипни. Я… вполне адекватный.
Я не спешу. А то знаем мы таких адекватных. Лучше перестраховаться.
— Тебя Одинцов прислал? Чтобы я не сорвал грандиозную сделку века? — Георг страдальчески кривит губы. Это нечто среднее между оскалом и сарказмом. На самом
— А чего ты завелся? — недоумеваю я. — Девушка всего лишь на выставку пришла, и это не значит, что она прыгнет в постель к вашему Глобусу или замуж за него выйдет.
— Ребусу, — поправляет меня Гошка. Я на миг умолкаю, соображая, что он только что сказал. Ах, да. Ребусов. А я его только что Глобусом обозвала.
— Ребусов твой — партнер на час. Это обычные деловые отношения. Ты, прости, облажался по самые уши. Не позвонил заранее, не договорился. Она, между прочим, ждала до последнего.
Гошка вздыхает. Его отпустило — вижу.
— Ладно-ладно, я виноват. Хотелось выскочить эдаким бравурным чертом в последнюю минуту. Эффект неожиданности. Так легче брать бастионы. Пойдем отсюда. Тут есть одно замечательное местечко, тебе понравится.
Он тянет меня за собой, я не сопротивляюсь. Георг переключился, отошел. Он снова такой же, как всегда: стремительный, улыбчивый, легкий. Кто его не знает, может подумать, что Гошка легкомысленный прожигатель жизни. У нас это общее: не унывать. А если и печалиться, то недолго.
— Вот оно, главное место для разврата, — улыбается брат и делает гостеприимный широкий жест рукой. — Фуршет для избранных.
Оглядываюсь по сторонам. Здесь уютный зальчик. Стойки с закусками. Официанты снуют с подносами, разносят бокалы с шампанским. Людей немного, и в основном это не просто посетители и ценители технологий. Это люди бизнеса. Я на них насмотрелась, пока замужем за Михаилом была.
— Выпьем, сестра, — у Георга уже два бокала в руках. Один он мне протягивает.
— Я не пью, — срывается с губ. Зато я ем, и, кажется, сейчас подавлюсь слюной: вон там канапэ с маринованными корнишонами, сыром, красной рыбой и оливками.
— С каких это пор? — удивляется брат и внимательно следит, как я хрущу соленым огурцом, пытаясь делать это деликатно и медленно.
— С недавних, — не собираюсь я ему сейчас ничего рассказывать. Я еще и сама точно ничего не знаю. Мне в клинику только во вторник.
— Одинцов постарался? — Гошка опять становится неприветливым. Брови в одну линию сходятся и желваки ходуном ходят. — То-то я смотрю, он мне заливает про серьезные отношения, «моя девушка», а оно вон что.
Невозможный режим старшего брата в действии. Но я благодарна, что он такой неравнодушный, заботливый. Что бы я без него делала?
— Давай мы сами с ним разберемся, ладно? Он… еще не знает. И вообще… слишком сложно и долго объяснять. Просто перестань меня так яростно опекать.
— Иногда это тяжело — понимать, что ты взрослая, — вздыхает Георг. — И хоть Мишеньку твоего никогда не любил, но какое-то время был спокоен: вроде как не одна, чем-то занята, заботы, хлопоты, мечты. А потом — бац! — кувырком все, и хочется тебя защитить, уберечь от боли. Сделать что-то, чтобы ты счастлива по-настоящему была.
— Гош, я счастлива, — слезы вот-вот покинут свои берега и потекут, но я сдерживаюсь изо всех сил. — Ты даже не представляешь как.