Как, вы еще в своем теле!
Шрифт:
Он не почувствовал самого главного, которым терзался от любопытства до последнего дня. Её волосы на лице, выглядевшие как иголки у дикобраза, не кололи. Впрочем, это с виду они казались такими колючими, на самом деле они были мягкими и нежными как пух, поэтому мингалы никогда не избавлялись от них. Как на Земле ресницы считают красивостью, так и мингалы холили каждый волосок. А чтобы волоски на лице выделялись и создавали особый фон или даже геометрическую фигуру, они делали их объемными, пользуясь определенными кисточками, нанося ими ту или иную краску.
Но уже на шее волос не было,
Он только подумал: “А что будет, если взять Джаину на руки и отнести на диван”. Подумал, но не собирался это выяснять. Он прилетел на Мингалу не для того, чтобы бросаться в пучину любовных приключений, и вообще не для того, чтобы его интимная жизнь раскрашивалась в яркие цвета, стала богаче и разнообразней, чтобы затем увяла. Но как иначе рассматривать предприимчивое поведение пресс-секретаря, как проигнорировать его. Это были нормальные притязания хорошенькой женщины к нему, тоже хорошенькому мужчине. Всё в пределах правил. Дмитрий боялся последующего развития событий с его окончательной фазой – ом… или обменом телами. Похоже, что у Джаины пока не было особой тяги и проявления ни к тому, ни к другому. А может всё же у неё идея фикс – далеко идущий обмен телами? Где та грань приличия? Где его подсказывающий дорогу путеводитель? Для мингалов обмен телами – норма жизни, для него – потеря своей сущности. Хотя… в любом примитиве есть своего рода величие.
– Ну так как же, я ставлю на ваш здравый смысл! – услышал он и ответил:
– Можете ошибиться.
– Иногда со мной бывает такое, но с вами, думаю, трудно потом выкрутиться.
– Я не настолько интересен, как кажется.
– Я начну с вопроса – слышали ли вы когда-нибудь слова “обмен телами”?
Свет придавал глазам Джаины мягкий блеск, а лицу – нежное оживление.
– Обмен телами – это… – замялся Дмитрий.
– Ещё раз браво, доктор! – улыбнулась она. – Вы неподражаемы в своей наивности и закрытости! Значит обмен телами для вас ещё не совсем тайна за семью печатями? Но я имею в виду более современное звучание этого словосочетания.
– Обмен телами – это… Сдаюсь! – он поднял руки вверх.
– В таком случае разрешите мне несколько расширить ваши представления.
– Готов слушать.
– Обмен телами – это реальность, это позитивная сила, это нарастающая тенденция.
– Общие слова. Пафос!
– Прочувствуете, когда поживете на Мингале достаточное время.
– Откуда вы это предполагаете?
– Я уже ответила на ваш вопрос.
– Понимаю, согласен, только давайте без поцелуев, – Дмитрий увертывался от них, как мог.
– Человек находит в обмене телами то, – продолжала она, – что раньше ускользало от него. Свежий воздух в душной атмосфере ограниченного пространства.
– А вы, Джаина, сами готовы к обмену телами? – решил взять инициативу в свои руки Дмитрий.
– Я достаточно молода и достаточно зрела и решительна, чтобы совсем не думать об этом.
– Джаина, почему вы хотите обмен телами?
– Знаете, я, как любая девочка, жила точно в тумане, в полном мареве из послушания, не имея практики обмена телами со дня рождения. Я просто спала себе и спала,
– Чудесно сказано! – похвалил Дмитрий. Хотя прозвучало банальней некуда.
– Да, хочу вас…
Он понял, куда она клонит, и сразу возразил:
– Но я просто не вижу нужды общаться с кем бы то ни было на данном этапе.
– С женщинами тоже? – спросила она.
Дмитрий с интересом посмотрел на девушку и сказал менторским тоном:
– Вы бы лучше вышли замуж, стали дородной мадонной с кучей детей. Вам к лицу.
– Жизнь диктует иные условия.
– Почему вы так говорите, Джаина?
– Замуж? От вашего предложения ничего хорошего. Любовные связи, которые начинаются в постели, переходят в психологическую зависимость, и препятствуют обмену телами.
– И все равно – приоритет ваш на семью?
– Одно другому не противоречит, но и смотрит сквозь пальцы.
– Вы – настоящая феминистка, Джаина.
– Ничего общего! – выкрутилась она.
Ответ девушки был небезупречен. Хотя прозвучал резонно в условиях мингалетской действительности. Где-то это хорошо, а где-то плохо с точки зрения морали. В самом деле, почему он сам, нет-нет, да приценивается к женским формам, вместо того, чтобы присматриваться к обмену телами, выводя себя на более высокую ступень отношений? С высоты понимания мингалов, не отнесутся ли они с подозрением, например, к его возможной женитьбе?
– В каком-то контексте вы правы, – согласился он.
– Мы очень благодарны вам, что вы есть, – похвалила пресс-секретарь.
– Да уж, – ответил Дмитрий.
– Нет, правда.
– Не льстите.
– Ваше явление как Бога народу на Мингале превосходит все наши самые смелые чаяния и надежды.
– Вчера я смотрел фильм о моем прилете, – кисло сказал Дмитрий.
– И как?
– Там совсем другой конец. Невероятный. Витает дух войны и вероятный передел.
– Вы не поняли – любовь и согласие!
– Значит, была аллегория?
Они услышали, как открылась и закрылась входная дверь. Вот-вот должен был войти премьер-министр. Словно повинуясь условному рефлексу, Дмитрий сжался в пружину.
Джаина продолжала как ни в чём не бывало сидеть на коленях.
– Все хотят с вами строить определенные отношения.
– Я хочу нормальных…
– Это и есть естественные.
Дмитрий с ужасом смотрел на дверь.
– Потом была пьеса… – промямлил он.
Джаина, тем не менее, не обращала внимания на его испуг, видимо, она хорошо знала привычки премьер-министра и рассчитала всё до секунды.
– Я читала эту пьесу раньше, чем видела.
– И там другой конец.
– Совершенно.
– Я подам на пьесу в суд, как возмущенное лицо! – решительно сказал Дмитрий.
– Проиграете. Автор имеет право на вымысел.
Пресс-секретарь рассчитала минуту точно, она сползла с колен, поправила волосы и одежду, и очень своевременно.
– Дорогой Дмитрий, прошу уведомить меня, как только у вас появится ко мне конкретное желание относительно обмена телами, – шепнула она напоследок. – Тогда я сделаю всё, что вы захотите, выполню любую вашу прихоть.