Как выжить евреям
Шрифт:
1 апреля 1933 г. – нацисты объявили этот день днем бойкота магазинов, принадлежащих евреям. Стекла и людей пока не били. Но у каждой витрины «еврейского гешефта» стояли молодые люди в коричневой форме с плакатами «Немцы, не покупайте товары у евреев!». Свои антисемитские взгляды фюрер нацистов изложил в «Майн Кампф» еще задолго до прихода к власти. Однако, заполучив власть из рук президента Гиденбурга, Гитлер теперь был вынужден вести себя осторожнее. К сдержанности его призывали и рейхспрезидент, и вице-канцлер Папен, и глава внешнеполитического ведомства фон Нейрат, и даже глава националистов Гуттенберг. Зато однопартиец Юлиус Штрайхер, редактор «Дер штюрмер», изрыгал потоки брани на страницах своей антисемитской газеты, требуя «наказать иудеев».
Поводом для «наказания» явились бойкоты немецких товаров, объявленные в марте 1933-го
Десять дней спустя фюрер добился принятия декрета, определяющего статус «неарийца», который был присвоен в первую очередь евреям. Их изгоняли с государственной службы, из школ и университетов, медицинских учреждений, средств массовой информации, армии и судебных учреждений. Нацистская пропаганда небезуспешно создавала из евреев образ «внутреннего и внешнего врага», виновного во всех бедах страны. Чем закончилась позже первая, «сдержанная акция», хорошо известно.
В Берлине в 2007 г. прошла презентация вышедшей в издательстве Text Verlag книги Анны Фишер «Ebzwungener Freitod», название которой можно перевести как «Доведенные до самоубийства». Это исследование, посвященное более чем полутора тысячам берлинских евреев, покончивших с собой в годы нацизма. Книга родилась в результате реализации профинансированного Евросоюзом проекта берлинского фонда «Новая синагога».
Пишет Ю. Векслер: «Не так давно я был поражен, убедившись, что молодая российская журналистка не знает, кто такая Анна Франк. И я подумал тогда, что книги, исследующие нацизм, вряд ли потеряют в обозримом будущем свою актуальность. Этот опыт массового психоза должен оставаться областью всеобщего знания хотя бы из терапевтических и профилактических соображений. Книга Анны Фишер позволяет лучше понять природу самоубийства людей и вместе с тем показать еще одну грань нацизма».
Многие немецкие евреи, которых перед приходом нацистов к власти насчитывалось в Германии боле пятисот тысяч (170 тысяч из них жили в Берлине), занимали видные позиции в обществе. После нескольких столетий ассимиляции они считали Германию своей родиной, воевали в ее армии и поначалу были уверены, что антисемитизм Гитлера направлен не против них, а против евреев Восточной Европы. Часть немецкого еврейства даже приветствовала восхождение автора «Майн кампф». Но вскоре после прихода Гитлера к власти евреи были сначала лишены работы, а затем всяческими путями ограблены. То и дело принимались направленные против них абсурдно-унизительные законы. После погрома 9 ноября 1938 г. евреи были обязаны приписывать к своим именам имена Сара и Израиль. В книге есть фотокопия отпечатанного на машинке письма молодой женщины, в котором она сообщает в Dresdner Bank, чиновником которого был ее отец, о самоубийстве своих родителей. И эти многократно появляющиеся в коротком сообщении имена Израиль и Сара воспринимаются как воплощенное унижение. Интересно, что сегодня библейское имя Сара стало у немцев популярным. Отдельные случаи заступничества нацистских бонз за своих знакомых, как правило нужных режиму евреев, никак не меняют картины тотального включения населения в служение преступному режиму и в том числе в процесс унижения евреев.
В первые годы нацистского правления более 270 тысяч евреев эмигрировали, а 200 тысяч (в том числе 55 тысяч из Берлина) погибли в лагерях смерти. Участились самоубийства. Среди 1677 официально зафиксированных в Берлине евреев-самоубийц было немало известных людей, таких, например, как вдова художника Макса Либермана, в прошлом президента Прусской академии искусств.
Книга Анны Фишер содержит немало удивительных фактов. Известно, что все религии осуждают самоубийство. Но в описываемый период раввин кладбища Вайсензее принял трудное решение
Главным поводом для самоубийств евреев было получение повестки на депортацию. Это был очень важный предельный момент, превращавший самоубийство в акт неповиновения, сопротивления, в демонстрацию власти пределов ее насилия. Наиболее часто избираемыми способами самоубийства были отравление ядами, снотворным или газом. Тела покончивших с собой евреев в Берлине для официального установления причины смерти привозили в Еврейскую больницу. Архивные документы этой больницы и кладбищ помогли Анне Фишер воссоздать полную картину явления. В книге много фотографий, запечатлевших героев этих трагических историй в счастливые моменты их жизни, в кругу семьи; приводятся и предсмертные записки и письма. Работая над книгой, Фишер опубликовала в нескольких изданиях и в Интернете призыв к родственникам берлинских мучеников откликнуться. Активность живущих на всех континентах потомков этих людей превзошла все ожидания автора.
Из книги мы узнаем и о захоронениях самоубийц-выкрестов на забытом межконфессиональном кладбище. Там их регистрировали как «протестантов, в прошлом Моисеевой веры». На меня произвело сильнейшее впечатление то, что в смешанных браках самоубийство вместе с близкими совершило и немало немцев. Вот два известных в Германии примера: популярнейший киноактер Йоахим Готтшальк покончил с собой 6 ноября 1941 г. в возрасте 37 лет вместе с женой Метой Вольф и восьмилетним сыном Михаэлем. Журналист и поэт, сын протестантского пастора Йохен Клеппер был известен своими стихами религиозного содержания, остающимися и поныне любимыми песнями немецких протестантов. 11 декабря 1942 г. он покончил с собой вместе с женой Йоханной Штайн и ее дочерью.
В столице Третьего рейха, однако, к концу войны все же выжило 6500, а по некоторым оценкам, даже десять тысяч евреев. Они скрывались по поддельным документам или состояли в браке с немцами, многие из которых, что важно отметить, несмотря на давление и призывы нацистов расторгнуть браки, этого не сделали. Подавляющее большинство переживших нацизм евреев после войны покинули Германию.
Важно отметить, что холокост вызвал глубокий кризис религиозного сознания в послевоенный период как у самих евреев, так и у немцев. Недавно 88-летний Хельмут Шмидт, бывший канцлер, в прошлом офицер вермахта, признался в телеинтервью: «Я не могу сегодня дальше полагаться на Бога. Бог допустил слишком много чудовищных злодеяний. Он допустил Освенцим. Он допустил уничтожение шести миллионов евреев… Допустил две мировые войны. Должен признаться, что я под словами вроде “божья справедливость” не могу сегодня представить себе ничего вразумительного».
Только что Германия обсудила неожиданно всплывший из нацистских документов неизвестный доселе факт членства в нацистской партии трех ныне глубоких стариков – Зигфрида Ленца и Мартина Вальзера, а также любимца публики, юмориста Дитера Хильдебарндта. В конце войны их, подростков, мобилизованных на защиту Берлина, скопом вписали в ряды партии, не взяв даже заявлений о приеме. По крайней мере, так считают они сами, будучи не в состоянии припомнить, чтобы писали заявления или что-либо подписывали по этому поводу. Но в прессе, не без злорадства, выражались сомнения в их искренности. Комментируя эти пересуды, драматург Рольф Хоххут написал, что «немцы как были, так и остались нацией доносчиков».
Вот фон, на котором в Германии будут читать книгу «Доведенные до самоубийства». На заданный мною на презентации вопрос, была ли возможность эмигрировать у тех евреев, кто позднее покончил с собой, и если да, то почему они этого не сделали, несмотря на притеснения и лишение прав, издатель книги «Доведенные до самоубийства» историк Герман Симон сказал: «Для многих было трудно решиться на эмиграцию. Ведь для кого-то даже переехать из города в город – непростая задача, а тут надо было отправиться в другую страну, в другую культуру, в другой язык, и, что очень важно, многие люди оказывались как бы без профессий. Те, что были богаты и не нуждались в работе в чужой стране, эмигрировали, но другие – бедные, старые и больные – такой возможности часто не имели. Возможно, поэтому многие убеждали себя: “Ну, хуже уже не будет!” А после 1938 г. дверь закрылась, и жизнь с каждым днем становилась все тяжелее. И в определенный момент самоубийство оказывалось единственным способом сохранить честь».