Как выжить в толпе и остаться самим собой
Шрифт:
* * *
Тот, кто красиво говорит и обладает привлекательной наружностью, редко бывает истинно человечен.
(Древний Китай)
– --
Чересчур блестящий слог делает незаметными как характеры, так и мысли.
(Аристотель)
– --
Речь — убранство души: если она старательно подстрижена, и подкрашена, и отделана, то ясно, что и в душе нет ничего подлинного, а есть некое притворство.
(Сенека)
– --
Красивые птицы поют хуже других. То же относится к людям. В вычурном стиле не стоит искать глубокую мысль.
(Лихтенберг)
– --
Даже вежливость бывает оскорбительна, когда подчеркивается.
(Бальтасар
– --
Люди невероятно изобретательны в способах расходовать свою краткую жизнь на докучливые церемонии.
(Сомерсет Моэм)
* * *
А тут моя проблема усугубилась еще и следующим: не так давно поймал себя на мысли, что у меня нет никакого желания насиловать себя чтением пусть и умных книг, но написанных плохо. Как тут быть? С одной стороны, у этого автора может быть что-то очень для меня полезное, а с другой — хочется получать от процесса чтения удовольствие… Если отдать предпочтение второму, то окружение и читатели могут сказать, что у меня поверхностный интеллект, фрагментарные знания, что я многих классиков не знаю, что пытаюсь изобрести велосипед и т. д. Получается, что если хочешь добиться признания у научной интеллигенции, читай то, что НАДО, а если хочешь просто получать удовольствие от процесса чтения и писательства, то готовься заранее к негативной реакции на продукт своего ума людей, считающих себя образованными по общепринятым стандартам. Как мне после этого становится понятен чукча из советского анекдота!
«Написал чукча пару рассказов о жизни оленеводов, и его послали поступать в Литературный институт. На экзамене его спрашивают, что он читал из классиков. А он недовольно отвечает: «Нет, начальник, ты не понял… Чукча не читатель — чукча писатель!»
Или другой пример маргинальное™ в профессиональном мировоззрении. В мире искусства иногда встречается позиция самодостаточности творцов, выражающаяся в том, что они совершенно не интересуются произведениями коллег по цеху. Вот, например, что заявил французский хореограф Роман Пети в своем интервью журналу «Эксперт» на вопрос о том, что он думает о последних работах других известных хореографов: «Что касается моей манеры работы — я работаю над своими балетами, и меня давно уже не волнует то, что делают другие. Я интересовался бы чужими балетами, если бы хотел чему-то научиться, открыть что-то новое. Но, прожив долгую жизнь, я считаю возможным и полезным работать над собственными балетами. Я хотел бы уточнить: я не зритель, а хореограф» (№ 8, 26 февраля 2001 г., статья «Балетный козырь Большого театра»).
* * *
«Это был просто добродушный, скучный, честный, заурядный малый. Некоторые его качества, может быть, и заслуживали похвалы, но стремиться к общению с ним было невозможно. Он был равен нулю. Пусть он добропорядочный член общества, хороший муж и отец, честный маклер, но терять на него время, право же, не стоило!»
(Сомерсет Моэмм)
* * *
Примером стычки маргинала с окружением на почве необычности интересов и увлечений первого может послужить ситуация с комнатными растениями, описанная мною во введении данной книги. Ну а битвы из-за своего внешнего вида любой маргинал может и сам вспомнить из собственной жизни. Помню свое состояние оторопи, когда я, будучи студентом-психологом, приехал на каникулы в свой родной провинциальный рабочий поселок из Москвы, впервые отпустив бороду, что по тем временам в наших местах было очень необычным, а мать мне тогда прямо заявила: «Сбрей эту гадость — не позорь меня перед людьми».
Или был и такой случай в моей жизни, когда в откровенном разговоре с дамой, занимавшей видное положение в коммерческой организации, в которой мы трудились, она мне высказала лестную оценку по поводу стиля одеваться и держать себя одного нашего коллеги. И тут же, сравнивая меня с ним, заявила по простоте душевной: «Ты же у нас босяк!»
Особой неожиданностью для меня такое заявление не стало, так как я уже привык к неадекватному восприятию меня окружающими людьми. Столько раз мне приходилось сталкиваться с удивлением людей, которые, при продолжении нашего знакомства, неожиданно для себя обнаруживали у меня то, чего никак не предполагали по первому впечатлению. Как-то мне однокурсница рассказала об одной занимательной истории, связанной со мной. Накануне экзаменационной сессии в университете студентам раздали их зачетные книжки. Так как меня, как обычно, не было на занятии, то моя зачетка довольно
С внешним видом у представителей толпы (преимущественно женщин) часто возникает довольно характерная проблема. Суть ее заключается в том, что люди не носят свои лучшие наряды. Почти все женщины мечтают быть «королевами», но очень мало кто психологически способен играть эту роль в действительности. Выделиться из толпы (а именно это делает королева) способны лишь маргиналки, но им место королевы не нужно (и даже неприятно, ибо королева — часть толпы, дополняющая собою свою свиту и подданных). Женщины толпы хотят одеваться по-королевски, но не готовы в этом наряде выйти в люди (поэтому лучшие их наряды, как правило, висят тоскливо в шкафу, надеваемые хозяйкой лишь для любования собой перед зеркалом). Маргинал способен выделиться внешне из толпы, но это не является его целью — обычно это происходит само собой и как следствие равнодушия маргинала к своей внешности (для него важнее внутреннее содержание). Поэтому маргинал обычно выпадает внешне из толпы не царским нарядом, а в обратном направлении, выглядя скорее бродягой или клоуном.
* * *
Так привык на виду быть везде,
за престиж постоянно в ответе,
что, закрывшись по малой нужде.
держит хер, как бокал на банкете.
(Игорь Губерман)
– --
Я часто многих злю вокруг,
живя меж них не в общем стиле;
наверно, мне публичный пук
намного легче бы простили.
(Игорь Губерман)
* * *
Очень много проблем у маргинала с окружением обычно вызывает его нежелание следовать в своем поведении общепринятым манерам. Ведь даже понятие «воспитанный человек», обозначающее прежде всего его умение следовать общепринятым манерам поведения и речи, говорит о многом. То есть в обществе подготовка человека к жизни сводится только к обучению его «приличному» поведению среди людей. Такие аспекты развития личности, как формирование честности, откровенности, искренности, способности к свободной эмоциональной экспрессии, общепринятым воспитанием либо игнорируются, либо признаются нежелательными и всячески искореняются, замещаясь умением играть роль «воспитанного человека». Когда-то давно, еще в советские времена, мне довелось пару раз посмотреть фильм «Скандальное происшествие в Брикмиле», ныне незаслуженно подзабытый нашими телеканалами, в котором талантливо показан бунт «проснувшегося» чиновника против всей этой фальши современного общества и попытки его окружения любыми способами, вплоть до насилия, вернуть его в «нормальное» состояние.
Я, например, привык к тому, что в толпе по жизни обычно квалифицируюсь как «слон в посудной лавке». И психотерапевтом работать не смог, так как склонен быть скорее «психохирургом». Большинство ведь клиентов на прием приходят не столько работать над собой, сколько «сопли жевать». Они готовы со своими деньгами расставаться только лишь ради того, чтобы получить «свободные уши», в которые можно было бы безболезненно высказаться, выплакаться в «жилетку» психологу да высморкаться в его профессиональный «носовой платок». А когда этот психолог вдруг заявляет с прямотой хирурга, что пора переходить к делу, т. е. реальной работе над собой, это приводит клиента в ужас, так как он к этому оказывается не готов. На вопрос, а зачем же он тогда сюда пришел, как не решать свои личные проблемы, такой «страдалец» начинает мямлить что-то о том, что ему, мол, надо на это настроиться и все такое прочее… Больше такие клиенты на прием к «психохирургу» обычно не приходят. Но психотерапевтов традиционного плана они посещают с большим удовольствием годами, оставаясь при этом со всеми своими неизменными страданиями, но оставляя им немалые деньги за пустопорожние разговоры.