Как взрослые
Шрифт:
— А что Лёля говорит? Она хочет сделать аборт?
Кирилл мгновенно спустился с небес на землю и, отхлебнув уже теплого пива из бокала, кивнул.
— Долго орала на меня, разругались вдрызг. Сильно испугалась, когда беременность подтвердилась. Мало того, что пока не готова стать матерью, так еще Крынский неизвестно как отреагирует. Он же мразь редкостная, от него чего угодно можно ждать. Так что мы почти покойники. Поэтому вопрос надо решать сейчас.
— Кир, ты испугался… Крынского? Не ты ли себя в грудь кулаком бил и рвался спасать свою
— Дело не в этом. Меня так просто не возьмешь, братишка, не дамся. Но Лёля — другое дело.
— Значит, чувства Риты — это мелочи жизни? — грубо поинтересовался, потому что меня как раз этот вопрос очень волновал. Она-то ни в чем не виновата.
— Нет, но она и не узнает об этом. Какое бы решение мы не приняли, ее это не коснется, обещаю, — с нажимом произнес Кирилл.
— Ошибаешься, уже коснулось.
— Нет, я постараюсь оградить ее от этого. Она-то здесь не при чем.
— Разве что бетонной стеной и сторожевых собак поставишь по периметру. Ладно, разбирайтесь между собой, а я постараюсь защитить ее от этого. Как смогу.
— Спасибо, Кость. Ты меня всегда понимал.
— Нет, сейчас я совершенно не понимаю тебя. Да и себя… По-хорошему надо во всем признаться Рите, и разрушить твой светлый облик. Жестоко, но справедливо.
Кирилл отрицательно покачал головой:
— Не надо, со временем она поймет сама. От нашего решения зависят последствия, которые необратимы.
— Ситуация давно назревала, зря ты откладывал. Теперь у тебя выбор: или — или. В конечном итоге, все равно кому-то будет плохо.
— Ладно-ладно, я понял твою позицию. Допивай свое пиво.
Я прекрасно помню, в какой момент Кирилл принял окончательное решение. На выходных мы смотрели по телевизору комедию, и он неожиданно сказал:
— Ты помог мне, правда. Лёля вначале упиралась, но мы решили оставить ребенка. Пусть Крынский хоть расстреливает меня, я стану отцом!
— Неожиданно… Значит, я — дядя?
Кир пихнул меня локтем в бок.
— Дядюшка Костя… — передразнил. — Раз пошла такая пьянка, надо придумать имя сыну.
— Подожди, пол ведь на ранних сроках не определяется, вроде бы.
— У нас уговор, — гордо выпятив грудь, заявил брат. — Если девочка — имя подбирает Лёля, если мальчик — я. И что-то мне подсказывает, что моя возьмет.
— И ты предлагаешь мне придумать имя твоему сыну? Ого, какая честь! — изобразил изумление я.
— Валяй!
Долго думать не пришлось. Смышленый мальчишка на экране с именем Тимур пытался воплотить в жизнь заветы скаутского отряда и пустить в мирное русло порывы приставленной охраны[1].
— Тимур? Очень символично, учитывая, что в детстве этот герой напоминал тебя, Костя.
— Чтобы герой напоминал тебя, нужно назвать сына Иванушкой, — огрызнулся я.
— Нет уж, пусть лучше Тимур, если сын будет, хотя бы немного, похож на тебя — замечательно. Черт, Кость, да ты мечта всех родителей на свете! Умник, красавец, отличник… Пробу ставить негде.
— Ага, ты хоть раз попробовал бы быть
— Нет уж, каждый должен быть на своем месте, помнишь?..
— Теперь ты знаешь… Может, я что-то упустил, но в принципе все так и было. Оля родила Тимура. Кстати, Крынский подозрительно равнодушно отнесся к этому факту. Узнал об интересном положении девушки, сказал, чтобы разобралась с этим самостоятельно, и стал мотаться по заграницам, дома редко бывал. Кирилл тогда буквально летал от счастья.
После рождения Тима хотел сделать ей предложение, но передумал. И сделал тебе…
Игорь вернулся, и вернулась прежняя Лёля… Но сына она любит, и Кир в нем души не чаял. Так все запуталось.
На протяжении всего рассказа Рита молча сжимала мою ладонь, глядя на меня глазами беззащитного ребенка, который впервые столкнулся с жестокостью окружающего мира. Неразбавленная боль плескалась в них. Но она не проронила ни слезинки, держала осанку и впитывала каждое слово. И я чувствовал, как слова с шипением раскаленным железом прижигают нежную кожу.
Я выдернул ее из-за стола практически насильно, и со всей силы прижал к себе.
— Задушишь, — пискнула Рита.
— Лучше так, иногда чтобы погасить душевную боль, причиняют себе физическую. Значит, еще жива, еще что-то чувствуешь.
— Тебя… Сейчас я чувствую тебя, это нормально? — всхлипнула у меня на груди девушка. — Остро, горячо и солено. Что… это, Кость?
— Побочные эффекты разбитых иллюзий. Все нормально.
— Хотела бы я заглянуть ему в глаза. Почему так?.. Я любила, правда… — рыдания вырвались наружу, и она уже не могла их приглушить. Слезы орошали мою футболку, я гладил ее по спине и чувствовал облегчение. Давно надо было рассказать, она имела право знать.
— Ты знаешь… понимаешь… каково это… так любить?
— Да, — уверенно произнес, поглаживая ее по спине.
— Кость… ты… любишь меня? — подняла на меня заплаканные глаза.
Почему она не накричала, не оттолкнула, а доверчиво льнула ко мне в поисках поддержки?
Жизнь переменчива, как погода за окном. Пусть завтра будет ливень с грозой, или снегопад посреди лета. Сегодня — солнечно и безоблачно. Есть надежда, что такая погода продержится как можно дольше. Хотя я готов к любым неожиданностям только бы… рядом, близко, сейчас, всегда.
[1] Костя и Кирилл смотрят комедию «Тимур и его коммандос».
Глава 15. Охотник желает знать…
Рита
Я безумно боялась глубины, поэтому никогда не заплывала далеко. Постепенно этот страх превратился в паранойю, и со временем я осознала, что страх, по сути, всего лишь игра нашего воображения. Искусная, стоит признать. Боишься предательства — и не доверяешь никому, боишься темноты — и спишь с включенным светом… Страх находит слабое место и бьет точно в цель, посылая разуму картинки одна другой ужаснее. Миллион вариаций на тему «Что будет, если…»