Как я встретил
Шрифт:
— Ты сколько яиц будешь?
— Два.
— С соплями?
— С чем? — удивился он. Юля повернулась к нему с вилкой в руках:
— Ну, это когда белок не весь побелел и сверху он такой ещё прозрачный, как сопли, — Филипп смотрел на неё во все глаза и еле сдерживался, чтобы не заржать. — Что ты так смотришь? Некоторые, я знаю, любят, — уже сама смеясь, продолжила она.
— Мне без соплей, porfavor. Пожалуйста.
— Si, синьор, — и чуть присела в реверансе.
Достала
— Порежь, пожалуйста, на кубики. Только быстрее, а то масло уже горит.
Закинула порезанные помидоры, помешала, затем разбила три яйца, посолила и накрыла крышкой. Села напротив него, подперев щёку рукой.
— Кстати, всё хотела спросить — почему музей Пушкина?
Он положил руки на стол и чуть наклонился вперёд:
— Слышала про метод дедукции? Подумай.
— Ой, про метод дедукции как раз… Это правда, что ты был Шерлоком Уатсоном?
— Тебе и это рассказали? — Филипп рассмеялся. — Было дело.
— И что, это ни у кого не вызвало подозрений? Вот если бы я знала, там, в Крыму, что фамилия у тебя Гайдаров. Да, что ты Тимур Гайдаров, то мы бы тут сейчас рядом не сидели…
Он откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, снисходительно улыбнулся:
— Ты и так нас раскусила…
— Вот именно. Нефть они добывали… Ха! Так что с дедукцией у меня всё в порядке! — сказала, раскладывая еду по тарелкам. Потом нарезала хлеб, протянула вилку Филиппу.
— Ну, так что там с музеем? — спросил он, жуя поджаренную до хрустящей корочки яичницу. Ему было интересно.
— "Это элементарно, друг мой", — сказала Юля и уставилась на него, ожидая реакции, но Филипп спокойно смотрел, не реагируя на её слова. — Ты что не видел "Собаку Баскервилей"?
— Ну, видел… и что?
— Да наш, русский фильм?
— А-а-а, нет, не видел.
Юля закатила глаза к потолку:
— С кем я связалась, прости Господи. Село неасфальтированное. Итак, первое. Мама твоя мозг тебе проела каким-то Пушкиным и ты решил сделать пару фоток на фоне раритетов и отослать ей, чтобы она порадовалась, какой сын у неё воспитанный, образованный молодой человек, а главное, любящий.
— Принимается, — кивнул он, — была такая идея, но не успел. Попал в жуткую пробку. Дальше ты знаешь.
— Вторая. Тогда в Кролике, ты слегка, как мне показалось, растерялся оттого, что я бывала там раньше. У меня мелькнула мысль, что ты бы не хотел, чтобы нас кто-то видел вместе, особенно из моих знакомых. И ты предположил, что по музеям я с мужем вряд ли хожу и что здесь уж точно нам не грозит встретить кого-либо из знакомых.
— Ну-у-у, с натяжечкой, — подтвердил он, — ещё есть варианты?
— А, ну и ещё в музее вряд ли бы
Он рассмеялся:
— Если бы только группа туристов с Камаза приехала на экскурсию в Москву, что маловероятно… Кстати, почему ты ушла? И закрыла канал? Он так захотел?
— А Монах — это ты? — ответила вопросом на вопрос, отламывая кусочек хлеба.
Филипп сунул в рот здоровенный кусок яичницы.
— Ты ни разу меня не лайкнула! Обидно. Я ей — сердце разбитое, крик души, понимаешь ли, а ты — игнор полный…
— Ну, извини, — она протянула руку и погладила его по голому плечу.
— Я тебя тут полайкаю, — утешила она, продолжая гладить.
— Не тут лайкаешь, — и, схватив руку, потянул её вниз. Она растерялась, но потом сквозь смех спросила:
— Знаешь, что такое: два удара — восемь дырок?
— Звучит угрожающе…
Сунула ему под нос вилку:
— Так что лучше отпусти…
Юля встала и поставила чайник.
— Ты что будешь: чай или кофе?
— Не знаю, давай чай…
Он положил вилку на пустую тарелку. Доел оставшийся маленький кусочек батона и посмотрел на часы на стене.
— Всё хотел спросить, а что Светлана делает в больнице?
Юля, споласкивая тарелку, ответила, что Артёмка где-то подхватил ротавирус и их забрали в больницу на две недели. Как раз послезавтра их выписывают.
— Получается, у нас есть ещё сутки?
— Боюсь, что нет. Мне нужно быть дома.
— Ты же сказала, что ещё не можешь вернуться…
— Я передумала. Это неправильно. Я не могу так поступать с Олегом. Он мой муж всё-таки.
Филипп встал.
— Тебе не кажется, что уже поздно из себя строить Татьяну Ларину?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, как же? "Но я другому отдана и буду век ему верна" — это точно не про тебя…
Волна обиды и откуда-то вдруг появившейся злости накрыла её.
— Из тебя, знаешь ли, Евгений Онегин тоже, как из говна пуля, — бросила ему. Увидела, как он поменялся в лице, медленно развернулся и стал приближаться к ней.
— Быстро извинилась, — процедил сквозь зубы.
— А то что? — она вздёрнула подбородок.
— А то узнаешь, какой я на самом деле…
Юля сделала шаг назад:
— А я знаю…
— Да? Ну-ка, удиви меня…
Она сделала ещё шаг назад и почувствовала спиной стену. Он навис над ней, прожигая взглядом.
— Ну, так какой я? — повторил, заметив растерянность в её глазах. Понял, что она уже пожалела о своих словах, но также знал, что она не пойдёт на попятный и сейчас выложит всё. Вопрос — хотел ли он в самом деле знать? Это будет конец, а он ещё не готов ставить точку. Нет, не готов.