Как захватить весь мир

Бове Аннет

А еще захотелось… сдохнуть. Только чтобы не было больно. Сдохнуть – это больно один раз, а теперь – больно и больно без конца. Ран, вроде, нет, только кровь всё вокруг залила. Растеклась по полу и журчала. Густая, тяжелая – внизу, и легкая, почти морковная, сочилась поверху. Платье постепенно стало из бежевого красным. Реки выходили из берегов,

волны закрывали небо. Кровь-вода обрушивалась с крыш, уносила, глотала всё вокруг… И вдруг она увидела маленький островок. Огромные волны окутывали его, но там было спокойно. Посередине стоял дом. Тот самый, с Фонтанки. Она вошла, поднялась на чердак и открыла зеленую дверь. Винсент сидел на большом камне спиной к ней. А потом обернулся и посмотрел на нее: «Привет!». Тень от его ресниц протянулась до стены. Ей казалось, в эту тень можно укутаться. Она обняла его, гладила по волосам, а он говорил: «Я так давно тебя жду. Я и сам не верил в эту чушь, но ты всё-таки пришла, ночью, холодная в мой теплый сон. Нам с тобой нет другого места и времени встретиться, только слушай меня, только гладь по волосам, только не уходи…»

Я тоже соскучилась, Катюшкин! – Жанна ответила. И не сдохла.

Под лед

Как раз на следующей неделе Катюшкину нужно было лететь через Москву.

– Предпоследним рейсом.

– И предпоследним классом? [6] – Жанна уточнила.

Катя Хирш училась на пятом курсе факультета журналистики и уже больше года работала в журнале под названием а ля «Мой дом – Прибалтика». Теперь она моталась туда-сюда, освещая многочисленные события, призванные поддерживать отношения, собственно, с Прибалтикой и около.

6

Перефразируя «Последним рейсом, но первым классом» из песни

«Петербург-city» Группы «Мумий Тролль».

Командир экипажа усталым голосом: «Наш самолет совершил посадку в московском аэропорту Домодедово. Как мы и договаривались».

«И к тому же вовремя!» – Достала припрятанные под впереди стоящим креслом (как положено по инструкции) шпильки и отстегнула пристежной ремень.

Девушка, вышедшая в зону прилета первой, показалась Жанне очень похожей на стюардессу (шпильки, юбка-карандаш). И не очень похожей на ту маленькую Катюшкин, которая ей запомнилась.

«Чем от тебя пахнет? Ангелом или Демоном? Оставим это на совести Givenchy…» – поздоровалась, целуя Жанну в щеку. У нее – всё то же каре с челкой и волосы глубокого, как Ангара, русого цвета. Только в процентном соотношении объемные губы стали занимать на лице гораздо больше места, чем раньше занимали щеки. В процентном отношении она была в пару раз красивее, но всё такая же неспокойная: вторую неделю холодало, и третью – курс евро полз вверх. А ей лететь в Прибалтику! Она боялась инфляции, переживала, что не взяла подходящей обуви, боялась совсем увязнуть в этом снегу!

«Нет, мы не увязнем. Мы сопьемся!» – Жанна раскрыла свою сумку, показав ей горловину бутылки шампанского. Это был брют.

Пересадка – совсем короткая, всего пару часов. «Быстрей в туалетную кабинку открывать! Быстрей и как можно тише!» Чувствовали себя преступницами. Как будто на них сейчас наведут прожектор и скажут: «Эй, две бабы у унитаза! Прекратите открывать шампанское!»

Разлили в стаканы из-под кока-колы по 0,5 литра и скрылись с места преступления. Уселись напротив панорамных окон, потягивая запретный алкоголь под прикрытием. Не на выпускном, так в аэропорту. За пару часов им предстояло нырнуть в прошедшие годы и вытянуть оттуда пару стоящих историй…

Конец ознакомительного фрагмента.