Как захватить весь мир
Шрифт:
Элла Вадимовна была не то чтобы очень, но, всё же, красивой. Она не упускала возможности напомнить, что происходит из древнейшего и знатнейшего немецкого рода. Семейные традиции и обычаи – вот что важно! Так она считала.
Впрочем, понятие «семейные» было довольно относительным: бабушка приезжала не чаще раза в месяц, круглогодично привозила с дачи яблоки, цветы, варенье из лепестков роз. Расцеловывала Винсента и отчаянно пыталась его накормить.
«Интересно, куда она всё время ездит… у нас ведь нет дачи». – Он подмигивал Жанне. И ставил гостинцы в шкаф рядом с блоками сигарет.
Видно,
У входной двери обосновался склад ботинок. А еще – легкий запах супа с фрикадельками с кухни. И спирта. Кухня была на одном конце коридора, а ванная – на другом. Между ними – двери в комнаты: в комнату родителей, потом – Винсента, самую загадочную (дяди Арчи) и…
Жанне выделили каморку с кроватью на полчеловека и таким же полушкафчиком. Но и это был шик по сравнению с призраком детского дома, витавшим над ней кругами в последнее время.
Комната Винсента ей казалось просто огромной! И типично мальчишечьей: плакат с Мухаммедом Али и надписью Impossible is nothing [2] – на полстены. Музыкальные колонки – на вторую половину, непарные носки и мольберты раскиданы по углам. Пахло махоркой, смешанной с дезодорантом, которым он пытался ее заглушить. И масляными красками. А кровать у него была, можно сказать, королевская – двуспальная.
2
Невозможное возможно (англ.)
– Да, это моя кровать, но я на ней не сплю, я сплю там. – Он указал на большую картонную коробку у стола.
– Почему?
– Хочешь узнать??? – Он подбежал к стене и со всей силы постучал в нее. За стеной раздался страшный нечленораздельный вой.
– Ну всё, спасайся! – Винсент пробормотал и прыгнул в коробку, скрывшись с головой.
– Что???
Жанне ничего не оставалось, как скрыться под одеялом, дрожать и бояться. Тут дверь со скрипом приоткрылась, и что-то смачно ударило ее по спине: хлоп! Дверь закрылась. Жанна осторожно выглянула из-под одеяла: она ожидала увидеть всё, что угодно, но только не тапок, валяющийся на полу.
– Что???
– Теперь понимаешь, почему я не сплю на кроватке? – разнесся голос из коробки. Винсент не спешил вылезать (пауза). – Это был Арчи, – он представил метателя тапка.
– Почему Арчи такой странный? – Жанна тихо спросила.
– Что??? Какой странный?
Однажды Элла Вадимовна открыла холодильник и обнаружила там сапог. Настоящий, поношенный. И замерла от неожиданности. Дети заглянули вслед за ней: так и есть – сапог.
«Кто положил САПОГ в холодильник???!!! Неужели опять???»
Элла Вадимовна выбежала в коридор и стучала в дверь его комнаты: «Арчиии!!!». Из-за двери раздался ответ:
– Я же говорил! Это не я! Это проделки существ без ручек и ножек!
– Где эти твои существа, где? – она спросила уже с тихой безнадегой в голосе.
– Не
– А шампунь мой тоже без ручек и ножек украли на прошлой неделе?
Тишина.
– …Ах да, Жанн, еще: шампуни, зубную щетку, пасту тоже лучше храни в комнате, а выноси по необходимости, – Винсент прошептал ей на ухо.
– Что???
А он уже кричал у закрытой двери:
– Я сегодня слышал по радио, что в одной российской школе задержан учитель, который шесть лет преподавал детям несуществующий язык. Подумай об этом, Арчи!
Арчи приходился Винсенту дядей по материнской линии. Работал в Эрмитаже художником-реставратором. Когда племяннику исполнилось десять, Арчи неожиданно положил у его двери (считай, подарил) набор мольбертов и масляные краски.
Потом он пару раз видел следы краски на раковине от Витиных рук и понял: подарок не пропал зря. По ночам втихаря стал подсовывать ему под дверь журналы и брошюры о живописи (И почему никто не заикнулся, что Арчибальд тоже из благороднейшего немецкого рода?). Однажды в проеме под дверью оказалась брошюрка с заметкой о картине «Звездная ночь над Роной» Винсента Ван Гога.
Так было положено начало «Вангогомании». Витя что-то себе опять напридумывал (что глядя в окно на Фонтанку ночью всё время видел, оказывается, «Ночь над Роной») и всех заставил называть себя Винсентом, не иначе.
Арчи выбирался из комнаты в основном по ночам. В первый раз, когда Жанна столкнулась в темном коридоре с высоким человеком с растрепанными волосами, в измазанной красками одежде, она от него шарахнулась. А на второй – он улыбнулся и даже протянул руку.
Его она больше не опасалась. А вот Винсента… как только он видел, что Жанна идет в сторону ванной с зубной щеткой и полотенцем, радостно бежал за своей щеткой. Становился рядом у раковины и тоже начинал чистить зубы.
– У меня очень слабенькие зубки, боюсь, выпадут, – объяснял.
– А со мной не боишься?
– Боюсь. Но не так сильно. – И выглядел жутко довольным.
Их дом на Фонтанке стоял ровно посередине между двумя мечтами Винсента: Мухинским училищем на Соляном переулке и Театральным на Моховой. Художник или актер? Хорошо, что этот роковой выбор еще не скоро, потом, после школы.
А пока Винсент, как и дом, соблюдал нейтралитет: ходил на плаванье, там учили плавать. И в школу юнг, там учили определять местонахождение по координатам, вязать морские узлы и азбуке Морзе.
Метод изучения азбуки стал просто находкой для его беспокойного мозга. Каждой букве присваивалось определенное слово или словосочетание. Например, буква Л: лу – НА – ти – ки (короткий – длинный – короткий – короткий). З: ЗА – КА – ти – ки ( – — . . ).
Он запоминал: «лунатики» – «закатики». Притащил домой откуда-то прожектор и подолгу практиковался, светил в потолок и приговаривал: «И только одна. Две не хорошо. И – ТОЛЬ – КО – ОД – НА. Две – не – ХО – РО – ШО». Это значило «12». Ему было двенадцать лет.